Правом участия в выборах по 1-й курии пользовались владельцы не менее чем 200 десятин земли, владельцы промышленных, торговых предприятий или другой недвижимости на сумму не ниже пятнадцати тысяч или приносящего в год не менее шести тысяч доходу.
Избирателями городской курии были лица, имевшие купеческие свидетельства, владельцы предприятий или торговых заведений с годовым оборотом не ниже шести тысяч, а также владельцы недвижимой собственности на сумму от пяти сотен до трех тысяч рублей — в зависимости от значения города.
Выборы по крестьянской курии были многостепенными: сельские общества выбирали представителей на волостные сходы, те — выборщиков, а последние — гласных в уездное земское собрание. Губернские гласные избирались на уездных земских собраниях.
Система выборов обеспечивала значительное преобладание в земствах помещиков и практически полное отстранение от них мелкой буржуазии и интеллигенции. Председателями губернских и уездных съездов были предводители дворянства.
Надо честно сказать, что роль земства в Империи была относительно… скромной. Земства имелись только в тридцати четырех из восьмидесяти губерний Империи. Ни одна из двух десятков областей также земства не имела. Принудительной власти земские собрания и управы не имели, деятельность их полностью контролировалась губернатором и министром внутренних дел, имевшими право приостанавливать исполнение любого постановления земского собрания. Опасаясь, что земские учреждения — а точнее, либералы, засевшие в них, как изюм в булке, с тою только разницей, что выковырять их оттуда было нельзя — буде предоставить им власть, обратят её на подрыв устоев или, чего доброго, устройство революции, правительство передало земству только хозяйственные дела, касающиеся "польз и нужд" данной губернии или уезда. Управы занимались содержанием путей сообщения, строительством и содержанием школ и больниц — для чего земства облагали население местными сборами — и "попечением" о развитии местной торговли и промышленности. И так далее, и тому подобное.
Отделение хозяйственной области от общей администрации раздробило местное управление между различными казёнными и земскими учреждениями — что не замедлило крайне пагубно сказаться на всём ходе местной деятельности.
Более же всего прилагательное "скромные" относилось к финансовым средствам земских учреждений. Основой земского бюджета было обложение недвижимых имуществ — земель, домов, фабрично-заводских предприятий и торговых заведений. Сказать, что средства эти были скудными — значит не сказать ничего.
Земские расходы делились на "обязательные" и "необязательные". К первым относились: дорожная, квартирная и подводная повинности, падавшие главным образом на крестьянское население, а также содержание гражданских управлений, тюрем, мировых судов и др. Расходы же на здравоохранение и народное образование санкт-петербургские чиновники считали "необязательными".
И даже и эти до обидного грустные права и средства правительство ограничивало всемерно и с достойной лучшего применения старательностью. По закону 1867 земские доклады и журналы[36] должны были проходить через цензуру губернатора, земствам разных губерний запрещалось общаться между собой и печатать свои постановления, усиливалась власть председателя земского собрания.
А уж пресловутые "контрреформы" конца 80-х-начала 90-х годов, те и вовсе прокатились по ним, как танк по донской степи.
Земские участковые начальники, введенные законом от 12 июля 1889 года, утверждались министром внутренних дел по представлению губернатора и предводителя дворянства из числа местных дворян, обладавших определённым имущественным и должностным цензом. Они сочетали административную и судебную власть: осуществляли контроль над органами крестьянского общественного управления, утверждали должностных лиц и волостных судей, а также осуществляли функции мировых судей. Введены земские начальники были для того, чтобы как-то усилить влияние поместного дворянства, заметно упавшее после отмены крепостного права.
Основной вопрос, по мнению императрицы, заключался в том, стоило ли усиливать это влияние? Учитывая, что, если принять земли, полученные при проведении реформы 1861 года частными лицами — читай помещиками — за 100 %, то к 1877 году у них оставалось 87 % (то есть ежегодно они теряли 0,8125 %), а спустя десять лет, в 1887 году — уже только 76 %. Потери — 1,1 % в год…