Всего — тридцать шесть тысяч студентов, из них в Московском девять тысяч и в Санкт-Петербургском — семь. А всего высших учебных заведений насчитывалось около шестидесяти штук, студентов в них числилось под девяносто тысяч.
Эта цифра была ничтожна. Она не обеспечивала потребностей страны в кадрах специалистов — однако беспрерывно плодила лишних людей, досконально разбиравшихся в делах Европы и совершенно не понимавших страны, в которой они живут. Но при этом горевших жаждой власти и желанием осчастливить весь народ разом. "И пусть никто не уйдет обиженным!"
Когда двадцать один год спустя эти фанатики дорвутся, наконец-то, до власти, благодарное отечество наградит их — за все старания — пулей в лоб или штыком в брюхо. Потому что надо ЗНАТЬ, в какой стране революцию делаешь!
И знать — что такое революция! Любая революция!
Это сейчас во Франции жизнь такая… европейская. А сто лет назад "революционная бритва" по шейкам аристократическим гуляла со свистом. Уж никак не хуже, чем шашка по золотопогонникам под Новороссийском[37] или Каховкой!
А они только блеяли баранами — "Россия, ты сошла с ума!" — и страшно удивлялись происходящему. Ведь они же как лучше хотели! Чтобы демократия… Чтобы капитализм… Чтобы — как в Европе…
А их за это — в расстрельные подвалы ЧК.
Между прочим, расстреливали немного. Сравнительно, конечно.
Конечно, смерть даже и одного человека — трагедия.
А смерть семи миллионов — это вам как?
В России цари правили всегда. Сколько народ помнил, всегда была Столица, в которой на золотом троне сидел надежа-государь. Царь-батюшка. Обратили внимание на прилагательные? "Надежа". "Батюшка". Последняя надежда и отец родной — в одном флаконе. И за эти века государство и государь в России слились настолько, что стали понятием неразделимым.
Людовик с порядковым номером XIV сказал как-то, что государство — это он. Лично. Тогда его мало кто понял. И только спустя девяносто лет, когда началась Вандея, кое до кого, хотя и со скрипом, но дошло. Государь есть персонифицированный образ государства. И если государя убрать, а государство оставить…
То народ попросту откажется это государство признавать.
Фроська доползла до своей комнаты на последнем дыхании и стиснутых зубах, чуть ли не цепляясь за стены. Она точно знала — стоит ей хотя бы присесть… И не разбудят и пушками.
В койку она рухнула, не раздеваясь и даже не сняв сапоги.
Учеба ее убивала!
Начиналось все относительно безобидно. Но уже вскоре восемь часов из каждых двадцати четырех были посвящены физической подготовке — приседания, отжимания, растяжка, шведская стенка, штанга… Группы передвигаются по территории училища только бегом! Чудной азиат, учивший их своей странной азиатской гимнастике, больше похожей на систему, призванную не улучшить, а ухудшить здоровье ближнего. Быстро и радикально. И стрельба, стрельба, стрельба… Сначала их учили стрелять из "монтекристо"[38], затем Императрица специально заказала в Бельгии партию револьверов "Наган", и почти одновременно на заводе доделали первую партию "Химер"[39] под настоящий патрон, с гильзой и порохом. И вот тогда-то они и начали по-настоящему интенсивные тренировки. По десять серий из револьвера и пистолета — сто семьдесят выстрелов в день! Потом вновь появилось ружье — но не "монтекристо", а полноценная драгунская винтовка. Одновременно началась и придворная служба, и занятия в классе. И учеба языкам — методом "погружения". Расписание стало плотным, как ряды шпрот в банке, пти-фрейлины буквально не видели белого света. Со смены во дворце в тир, из тира в танцкласс, сразу после танцев извольте ответить задание по истории отечества (на том языке, который будет угодно выбрать преподавателю — господи Иисусе, убереги от английского и пошли французский!), потом гимнастика, где сенсей требует изгибания самым немыслимым образом, а не изогнешься — так бамбуковой связкой-синаем влупит, что только ой-ой-ой. От Мориты-сенсея к m-lle, что теорию французского языка преподает, не успеешь там занятие завершить — как уже — бегом-бегом! — в тренажерный зал, на изобретенных Её Безумным Величеством пыточных снарядах мучатся. Потом на пруды — ЗИМОЙ!!! — для закаливания в проруби, затем на занятия по стенографии…
37
Сравнительно малоизвестный эпизод Гражданской войны — эвакуация остатков армии Деникина из Новороссийска в Крым. Командующий полностью утратил управление армией, в результате поражение превратилось в катастрофу, эпическую по своим масштабам.
38
"Монтекристо" назывались ружья и пистолеты (однозарядные переломного типа) под патрон Flobert (4, 6 и 9 мм), который являлся по сути пулей с запрессованным в дно капсюлем.
39
Серия "Химера" выпускалась под патроны 5,6 мм бокового огня ("Химера-Спорт") и 6,35 и 7,62х18 ("Химера-Фаворит"). Патрон 7,62х18 (в Европе известен как 7,65-мм короткий) получен путем укорачивания гильзы 7,62-мм Цилиндра (7,62х33) представлявшегося как "наш ответ Борхарду" (преимущество — при прочих равных цилиндрическая гильза позволяет использовать более простые в изготовлении прямые коробчатые магазины вместо секторных; недостаток — невозможно использовать в револьверах "Наган-Ижмаш") и замены пули на тупоконечную.