Летом 1895 года новый премьер-министр Великобритании лорд Солсбери, выступая в парламенте, обрушился на султана Абдул-Гамида II с обвинениями в геноциде армян. Он заявил, что независимость Турции покоится только лишь на желании европейских держав сохранить эту независимость, но политика Порты по отношению к армянам может побудить Европу отказать султану в поддержке существования турецкого государства.
Одновременно по тайным дипломатическим каналам лорд Солсбери предложил план раздела Оттоманской империи между европейскими державами — сама Англия желала получить Месопотамию, всю Аравию, остров Крит и контроль над Черноморскими проливами. Италия, политики которой все чаще высказывались об обращении Средиземного моря в "Итальянское озеро", получала в качестве отступного африканские Триполитанию и Киренаику и балканскую Албанию. Но на Албанию уже имела виды Австро-Венгрия, которую решительно поддержала Германия. Узнав о том, что передача Албании итальянцам считается в Германии неприемлемой, Солсбери дал понять, что может дать компенсации Италии в других местах — например, в Марокко или Тунисе. Стремление решить свои проблемы за счет Франции не нашло одобрения в Париже, но зато в Берлине оно было встречено с радостью — а это в данном случае было куда важнее, поскольку конфликт с Россией, автоматически вызывавшийся вторжением Англии в Проливы, в любом случае означал и конфликт с Францией. Проблема Эльзаса и Лотарингии уже лет двадцать как стала французской идеей фикс общенационального масштаба — что не могло не вызвать крайнюю озабоченность в Берлине. Поэтому неудивительно, что решение Великобритании было воспринято в Вене с горячим одобрением — 1 ноября 1895 года министр иностранных дел Австро-Венгрии Голуховский согласился с английским планом и предложил европейским державам ввести в проливы эскадры "невзирая на протест и сопротивление оттоманского правительства".
Британский кабинет министров безоговорочно поддержал своего премьера, королева Виктория с энтузиазмом отнеслась к этому предложению — но, увы, категорически против операции выступил Первый Лорд Адмиралтейства Гошен: он заявил, что, войдя в Мраморное море, британский флот окажется запертым, как в мышеловке, между французской и русской эскадрами. Солсбери ворчливо ответил Гошену, что если его корабли сделаны из стекла, то понятно, что придется изменить политику.
Почему в русской истории XVIII–XX веков столь ярко выделен вопрос черноморских Проливов, почему он так бросается в глаза? Да ясно же! Российская держава всегда, со времен Московского Княжества и до последних дней Советской Империи, ощущала себя крепостью в окружении врагов. И старалась соответственно укрепить свои границы.
А Проливы — это прямой путь к мягкому подбрюшью России. Балтийское побережье отлично защищено самой природой, а немногочисленные уязвимые места укреплены человеком так, что соваться туда может только безумец. Лезть под огонь кронштадтских, свеаборгских, дюнамюндских или выборгских фортов — откровенное самоубийство. Высаживать, пробираясь кишащими миноносцами балтийскими шхерами, в эстляндских или ингерманландских болотах десант — самоубийство ещё более откровенное. Так что любому, кто пожелает вести с Россией морскую войну на Балтике, остается только блокада, то есть — бессмысленное стояние у входа в Финский залив.
Северные берега России обширны, слабо защищены, но и малоуязвимы — там попросту практически нет ничего, на что стоило бы нападать. Единственная действительно серьезная цель — Архангельск, но об него можно запросто сломать зубы.
Тихий Океан — та же картина. И притом гнать через два океана броненосцы, чтобы уколоть русского медведя в пятку… Дороговатый укол выйдет!
Российское побережье Черного Моря — обширно, богато, и не защищено практически никак. Здесь есть четыре крепости — Севастополь, Керчь, Очаков и Батум. Есть ещё несколько более мелких укреплений, не способных оказать броненосцам "вероятного противника" никакого сколько-нибудь серьезного сопротивления. А какие города стоят по берегам Черного Моря! Одна Одесса чего стоит! А есть ещё Новороссийск, есть Крым… А главное — есть черноморское побережье Кавказа, где ещё вспоминают Шамиля, а из круто перемешанных в молодых мозгах социал-демократии, анархизма и национализма прорастает новое ядовитое семя. Вроде созданной в 1890-м партии "Дашнакцутюн"!