— Ну-с, Ваше Высочество, как вы себя чувствуете сегодня утром?
Вопрос был задан по-английски, но с сильным немецким акцентом — хотя Елка не могла бы сказать, как она это поняла, поскольку раньше, до… до события не смогла бы отличить немецкий акцент от, скажем, французского даже под страхом смертной казни. Это было странно, но не страннее всего прочего — например, её ответа. Поскольку отвечала она по-немецки!
— Лучше, герр профессор. Со мной что-то случилось?
— О, не беспокойтесь, ничего особенного. Небольшое нервное переутомление, вызвавшее у вас что-то вроде лихорадки. Вам нужно больше отдыхать, гулять у моря… Морской воздух, покой, поменьше волнений и переживаний… Последнее, к сожалению…
— Спасибо, профессор, — вмешался Ники. Вероятно, что-то творилось там, снаружи — что-то такое, что не позволяло избегать переживаний.
Что же это? Почему ей не досталось обычное, совершенно нормальное сумасшествие с абсолютной ясностью всего, что ей нужно знать? Нормальный псих… каламбурчик, однако… Так он всегда все знает точно, а это… Это невозможно! Тут из глубин, где таился разум Аликс, шарахнуло как будто молнией — теперь Елка точно знала, где находится. И лучше бы ей оставаться в неизвестности. От стараний понять, осмыслить невероятное, мозги вскипали, как забытый на конфорке чайник. Пока что не получалось ни черта. С чем Елке и пришлось примириться. Временно!
Если же взглянуть на это не с той, а с ЭТОЙ стороны… Что ж, "А жизнь-то налаживается", как говорилось в одном старом анекдоте…
— Ники, сколько я была…
— Три дня, дорогая.
Три дня…
Значит, Аликс… Черт, это было невыносимо — вспоминать две жизни сразу. Четыре дня назад она ехала с Ники из Симферополя в широком открытом ландо, и татарские крестьяне подносили им хлеб-соль и полные пригоршни цветов и виноградных кистей. И четыре дня назад она же два раза подряд проспала свою станцию, отпахав тяжелейшую тренировку у реконструкторов и не рискнув садиться за руль…
Она помнила и ощущала себя как Елену Константиновну Зеленину — историка по образованию, государственницу и самую малость националистку по убеждениям и "пиковую даму" по необходимости. Активную участницу клуба исторической реконструкции "Рарог" и клуба женского экстрима "Темискира". Рожденную в Иркутске шестнадцатого июня одна тысяча девятьсот восемьдесят… какого-то года, русскую, православную, беспартийную, разведенную, бездетную. Характер нордический. Аспирант Исторического факультета МГУ. Тренер по чан-бару и атлетике — полставки в фитнес-центре "Гармония".
И она же — Алиса Виктория Елена Луиза Беатриса, принцесса Гессен-Дармштадтская, рожденная шестого июня одна тысяча восемьсот семьдесят второго года в средневековом городе Дармштадте, в нескольких километрах от Рейна, названная Алисой в честь своей матери, принцессы Алисы Английской, третьей из девяти детей королевы Виктории, и прозванная Аликс и "Санни" — "Солнышко". Больше англичанка, нежели немка, получившая степень доктора философии в Гейдельберге, истовая протестантка, любимая внучка своей бабушки, рожденная для короны великой Империи. Первая попытка была похоронена в 1892-м, вместе с телом принца Альберта-Виктора, старшего сына принца Уэльсского, следующего после самого принца наследника британского трона. Вторая же закончилась состоявшейся этой весной помолвкой — с Ники, её обожаемым Ники…
Елена уже привычно перекрыла бьющий по мозгам фонтан радости и прислушалась к тому, что Ники пытался ей сказать. Он был расстроен, он был огорчен, он был преисполнен сочувствия… Понятно.
Она приподнялась на подушках и тающим голоском велела Ники идти к родным — в эту тяжелую минуту он должен быть с ними. Она уже почти в порядке, слово чести, и может быть, утром будет уже в силах прогуляться с ним по берегу моря. Нет, ей ничего не нужно, нет, она уже почти в порядке, нет…
Выпроводив наконец цесаревича, она ощутила себя в конец вымотанной. До чего же утомительно быть объектом любви столь милого, доброго и чуткого человека — по крайней мере, если не влюблена в него сама!
Аликс-Алиса, Александра Федоровна…
Как это могло случиться? И, самое главное — ЧТО же случилось?
Елка как могла осмотрела и ощупала себя — тело было не её. То есть совсем.
Значит, тело принадлежит ЕЙ. Аликс. Но… О, Боже, КАК?