— Гх-м… Ваше Величество…
— Смелее, Дмитрий Иванович. Вы хотели…
— Я… э-ээ… немного успел узнать вашу манеру вести дела… Ваше Величество…
— Дмитрий Иванович, давайте без экивоков. Вам кажется, что я знаю правильный ответ?
— Ну-у… в общем — да.
— Вам кажется неправильно. Я могу только ПРЕДПОЛАГАТЬ… и вполне может быть, что неправильно. Поэтому, пока Николай Егорович будет проводить свои опыты, кто-нибудь из его учеников будет заниматься двигателями. Вам понадобиться создать три группы — паровых машин, двигателей внутреннего сгорания. Третью группу… её, я полагаю, необходимо будет создать при обязательном участии АртАкадемии. Она будет разрабатывать ракеты.
Здесь поскучнели все и разом. Естественно — расцвет артиллерии. Жюль Верн пишет "Из пушки на луну". Ракеты всеми и везде давно уже списаны в утиль. Выпускаются, и то очень малыми партиями, только осветительные — а ведь было время, и не так уж давно…
— Господа, не делайте таких лиц. Мы не можем знать заранее, что перспективно, а что — категорически нет. Или кто-то из вас уже пробовал приставить к самолету ракетный двигатель и посмотреть, что из этого выйдет? Нет? Так попробуйте! Чем черт не шутит… если ангелы спят. Вдруг и получится, а?
Елка видела три направления, в которых требовалось вести работы. Первое — теоретическое. "- Это, Николай Егорович, ваша стезя". Пусть математикой полета, динамикой движения выгнутых и вогнутых плоскостей… ну, что там у Лилиенталя? Короче, Жуковскому как специалисту по летанию птиц и планеров, и карты в руки. Второе. Двигатели. Тут, в общем, все ясно. Паровые, внутреннего сгорания и ракетные. По каждому направлению — особую группу. Первые два — чистая механика, третье… Ну, с ним тоже разобраться нетрудно. Специалисты есть И третье. Которое, честно говоря, её беспокоило сильнее всего. Дмитрий Иванович Менделеев — энциклопедист, ученый, если так можно сказать, широкого профиля. И при этом хорошо понимает насчет промышленности. Поэтому ему была поставлена задача разработки промышленных способов добычи и обработки материалов для воздухоплавательных судов. Ведь здесь брезент, фанера и стальные трубы не подходят категорически. Материалы, из которых будут строится крейсера и миноносцы Пятого Океана, должны сочетать в себе изумительную прочность с невероятной легкостью… и, конечно же, невысокой ценой.
— Я, как уже говорилось и будет сказано ещё, не специалист. Знаю, что есть такой алюминий, он легкий и непрочный. Слышала о титане, который, вроде бы как раз самое то… есть ещё, вроде бы, какой-то бериллий… Словом, всякая редкость. Значит, ваше поле деятельности — металлургия и промышленная химия. А ещё — пропитка для обшивки. И для оболочек обычных дирижаблей. Строительством которых мы не имеем права пренебрегать!
И Александра Федоровна описала полковнику Кованько свои представления о "крейсерском" дирижабле жесткой конструкции, повергнувшие того в восторженный трепет вкупе с полным обалдением. Требования Её Величества звучали откровенной фантастикой — способность держаться в воздухе не менее тридцати шести часов и нести, окромя необходимой нагрузки, включающей собственный вес, собственный экипаж, оборонительное вооружение с патронами и топливо для двигателей, ещё полторы-две… а ещё лучше — три тонны бомб.
— Логика, господа, логика. Чтобы нести груз бомб, дирижабль должен иметь много подъемной силы. То есть либо один очень-очень-очень большой баллон… либо много-много не очень больших. Много-много не очень больших баллонов должны иметь либо каркас… либо общую внешнюю оболочку. Мои рассуждения правильны?
Глава седьмая
Совместная с Гневной жизнь в Аничковом Дворце, помимо обычных между свекровью и невесткой сложностей, приносила и осложнения политического толка. Николай, искренне опечаленный вдовством матери, пытался успокоить её своим присутствием, исполненный чувства долга, часто обедал с ней и оставался после обеда. И, естественно, иногда советовался с ней по политическим вопросам — а она, естественно, давала советы. Аликс — да и Елка тоже — могли понять её отношение: для императрицы Марии Александра продолжала оставаться неловкой молодой немецкой девушкой, только недавно приехавшей в Россию, не знающих государственных дел и не подготовленной к ним. И хотя неожиданное выступление в ночь присяги в Ливадии несколько поколебало это отношение, но в дальнейшем, не находя поддержки, крымское впечатление угасло. Но понять — одно. А допускать и прощать — со-овсем другое.