Только в самом конце 30-х годов он впервые получил сколько-нибудь профессиональную музыкальную работу – исполнителя традиционной народной музыки на левоориентированной радиостанции в Калифорнии. Там же он начал писать песни протеста, составившие потом Dust Bowl Ballads.
Однако после подписания в августе 1939 года пакта Молотова-Риббентропа и особенно после начала Второй мировой войны, на начальном этапе которой СССР воспринимался как союзник Гитлера, симпатий к коммунистам стало существенно меньше. Владельцы станции не хотели терпеть «апологетики в адрес Советского Союза», и работу на радио Гатри потерял. Он перебрался в Нью-Йорк, где в феврале 1940 года и написал “This Land is Your Land”.
Песня, как он сам неоднократно говорил, стала его раздраженной реакцией на нарочитый, бьющий через край, сентиментально-слащавый патриотизм написанной еще в 1918 году, но перезаписанной в 1938-м и усиленно передававшейся с началом войны по всем радиостанциям верноподданической песни Ирвинга Берлина “God Bless America” (Боже, благослови Америку).
Написал он, правда, только текст, а в качестве мелодии, как подлинный народный трубадур, воспользовался слегка переделанной им мелодией старинного протестантского гимна, записанного несколькими годами ранее традиционной фолк-группой Carter Family. «Когда я пишу песню, то сначала у меня выходят слова, а потом я подбираю к ним мелодию, которая уже завоевала любовь и популярность у людей» – пересказывал впоследствии признание Гатри Пит Сигер.
Первый вариант песни – в качестве открытого противостояния-вызова Берлину – назывался “God Blessed America”, а припев звучал как “God blessed America for me” («Бог благословил Америку для меня»). Но затем Гатри и вовсе отказался от Бога и припев стал звучать вполне социалистически: “This land was made for you and me” (Эта страна – для тебя и для меня).
У песни есть несколько версий – от той радикальной, что приведена выше, до смягченных, без критики считающейся в капиталистической Америке неприкосновенной святыней частной собственности и упоминания голодающих у Бюро помощи[20].
Дочь Гатри Нора объясняет, почему он менял текст песни: «В начале 1950-х, во времена маккартизма, такого рода тексты петь и записывать было опасно. Поэтому он не возражал, когда The Weavers[21] записали всего лишь первые три куплета – для отца это было очень-очень важно, так как денег у него совсем не было. Он получил за запись авторские отчисления, и вся семья была им за это очень благодарна».
По мере расширения популярности песни, особенно после ее возрождения в 1960-е годы ширящимся фолк-движением, использовались самые разные ее версии. Сам Гатри умер в 1967 году и настоящего расцвета своей песни не застал. В своих пропагандистских кампаниях ее использовали самые разные политики – от откровенного консерватора Джорджа Буша до Барака Обамы и не менее откровенного социалиста Берни Сандерса. Джордж Буш-старший сделал ее темой своей предвыборной борьбы в 1988 году, а патриотические строчки типа «Я видел под собой золотые долины» стали поводом для того, чтобы включить песню в учебники времен холодной войны. Разумеется, правые предпочитают обходиться без куплетов с упоминанием частной собственности и голодающих у Бюро помощи.