— Вот этого я и не понимаю, — признался Джервис. — Зачем убивать? Почему просто не предложить сумму побольше и не выкупить землю обратно?
Я грустно улыбнулась.
— Просто вы не знали Питера. Он был… — я замялась, подбирая подходящее сравнение, — был как ребенок. Капризный, эгоистичный, избалованный, упрямый. И в то же время веселый и обаятельный. И напрочь лишенный практичности. Он запросто мог отказаться продать участок лишь из упрямства. Или назло кому-то. Или из любопытства: что там такого, что прежний владелец пожелал его вернуть? Да Питер мог найти тысячу причин, и ни одна из них не показалась бы серьезной здравомыслящему человеку!
— Он был не самым приятным человеком, ваш муж, — заметил Джервис.
— Но и не самым плохим, — возразила я. — И он действительно нравился людям, с легкостью заводил приятелей везде, где бы ни появлялся.
Хотя настоящими друзьями так и не обзавелся. Но подлинная Элайна не могла пожаловаться на жизнь с ним, а я… а я и старше, и опытнее, и уже обожглась один раз на таком вот весельчаке и всеобщем любимце.
Принесли завтрак, и мы на некоторое время замолчали, с аппетитом поглощая воздушный омлет. К разговору вернулись уже за кофе, но Питера больше не обсуждали.
— Что будем делать? — спросила я, помешивая горячий ароматный напиток. — Поедем на участок?
— Нет, не сегодня. После полудня нам нужно встретиться с одним человеком.
— С кем?
— С рыбаком. Еще до рассвета он выходит в море, но к полудню возвращается. Мы найдем его у причала.
Зачем нам понадобился этот рыбак, Джервис объяснять не стал. Сказал, что я сама вскоре все услышу.
Прогретые солнечными лучами потемневшие от времени доски старого причала пахли солью и йодом. Тревожно вскрикивали чайки, вода плескалась о борта пришвартованных лодок. Рыбаки сбывали свой товар прямо там, на берегу, и к полудню местные жители с корзинами потянулись к морю. Джервис шел быстро, не задерживаясь возле молодых крепких парней, а мне то и дело приходилось ускорять шаг, чтобы не отстать от него, и смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться. Крайним в ряду сидел кряжистый старик с выдубленной солнцем и соленым ветром коричневой от загара кожей. Плечи его обтягивала распахнутая на покрытой седыми волосами груди вылинявшая красная рубаха. Он лениво попыхивал трубкой и, казалось, норовил впасть в дрему.
— Сколько хочешь за крабов, отец?
Не открывая глаз, старик назвал цену. Джервис вытащил кошелек, отсчитал купюры и прибавил ещё одну. Крупную. Я даже не поняла, как так случилось, ведь рыбак даже не смотрел в нашу сторону, но он тут же оживился.
— И чего ты хочешь, парень? Если что-то незаконное, то это не ко мне.
— Ничего такого, отец, — успокоил его Джервис. — Просто потолковать немного. Есть поблизости неплохое заведеньице, где честный рыбак может выпить кружку пива?
— Есть, как не быть. Эй, Энди, присмотри за моими корзинами!
— Присмотрю, папаша Рико!
Старик медленно поднялся и с неожиданной для его почтенных лет ловкостью покарабкался вверх по склону. Нам пришлось последовать за ним, и за время подъема я неоднократно с сожалением припомнила удобные джинсы и кроссовки. Все-таки изящные туфельки, пусть и на небольших каблучках, не созданы для этаких прогулок, не говоря уж о платье с широкой длинной юбкой.
Рыбак привел нас в безымянную таверну, темную, с низким потолком, но неожиданно чистую. Уселся за выскобленный стол и зычно крикнул:
— Эй, Роза! Принеси-ка пива и чего-нибудь перекусить!
— В долг больше не даю! — отозвался откуда-то женский голос.
— Ха! Видали! В долг она не дает!
— Я заплачу, — встрял в перепалку Джервис.
Из-за стойки показалась красивая миниатюрная черноволосая женщина средних лет. Она вытерла о передник мокрые руки и обвела нашу компанию взглядом.
— Чего желает льесс?
— Пива для папаши Рико и чего-нибудь прохладного для меня и для льессы.
— Лимонад подойдет?
Я кивнула. Подъем хоть и не был слишком крутым, но запыхаться я успела, так что от лимонада точно отказываться не собиралась.
— И еды какой-нибудь, — напомнил рыбак. — Что у тебя сегодня?
— И еды, — повторил Джервис.
— Хорошо, только придется немного подождать.
Роза удалилась, покачивая бедрами, но вскоре вернулась. Поставила на стол кружку пива, кувшин с лимонадом, два стакана, корзинку с пышными ноздреватыми ломтями хлеба, плошечку с маслом, ещё одну — с маринованными оливками и тарелку с соленым мягким сыром. Подмигнула Джервису и удалилась.
Рыбак отпил из кружки и довольно крякнул, зажмурившись.