— Погоди, Сид, сейчас жратву соберу.
— Да на кой она тебе сдалась?
Ближайший родственник орангутанга даже обиделся:
— А что, ее здесь бросить, что ли? Нет, она нам и самим не помешает.
За одним из валунов, надежно спрятанный так, чтобы не заметить с дороги, дожидался крытый экипаж с зашторенными окнами. На козлах сидел ещё один крепыш.
— Ну что, трогаем?
Нас с Джервисом запихнули внутрь, Сид и Бен залезли следом. И экипаж медленно покатил по ухабистой дороге.
Все происходящее казалось мне каким-то нереальным. Несмотря на ноющие связанные запястья, на громко чавкающих Сида и Бена, расправлявшихся без зазрения совести с нашим завтраком, на повисший в спертом воздухе запах пирожков с мясом, я все ожидала, что вот-вот проснусь в мягкой постели, и все, что случилось на каменистой пустоши, окажется дурным сном. Но экипаж все ехал и ехал без остановок, а я никак не просыпалась.
Дорога, по моим ощущениям, продлилась несколько часов. Когда нас с Джервисом, наконец-то, вытащили наружу, солнце уже стояло в зените, и яркие лучи его ослепили меня. Я поморгала, привыкая к свету, а мерзкий Сид уже тащил меня куда-то за локоть. Ноги затекли, и переставлять их приходилось неимоверным усилием, сдерживаясь, чтобы не застонать от боли. Я успела увидеть только увитые плющом белые стены незнакомого особняка и скромную дверь. Похоже, нас привезли на задний двор чьего-то дома. Где-то раздавались голоса, нестройные звуки игры на пианино и смех, но нас с Джервисом втолкнули в темный коридор, где царила тишина. Мы прошли ещё несколько шагов и остановились перед крепкой даже на вид дубовой дверью. Сид нервно сглотнул и не без робости постучал. И почти в тот же миг дверь отворилась.
— Привезли? — спросил низкий хрипловатый голос.
Чьи-то руки бесцеремонно втащили меня внутрь.
— Добро пожаловать, льесса Крейн, льесс Купер, — насмешливо произнес все тот же голос.
Я дернула головой, поворачиваясь на звук, и встретилась взглядом с пожилым грузным господином с седыми усами. Он удобно устроился в мягком кресле и вертел в руке бокал.
— Рад видеть вас у себя в гостях.
Комната, в которой мы очутились, действительно смахивала на гостиную. Светло-голубые в белых розах обои, синие бархатные шторы, синяя обивка мебели. Низенький столик, уставленный закусками и напитками. Четыре глубоких кресла, только одно из них занято тем самым пожилым льессом. У стены изваяниями застыли двое, и вот при виде этих типов меня прошиб холодный пот. И я сразу уверилась в реальности происходящего. Они нисколько не походили на туповатых, но таких живых Бена и Сида. Холодные равнодушные лица, безразличные взгляды. Машины для убийства.
— Свободны!
Бена и Сида точно ветром сдуло.
— Развяжите нашу гостью.
Один из типов отлепился от стены и подошел ко мне. Я не увидела, откуда он вытащил нож, но блеснуло лезвие, и разрезанная веревка упала на пол. Я потерла сразу же загоревшиеся огнем запястья и посмотрела на Джервиса. Его освобождать никто и не думал.
— Нет-нет, льесса Крейн, ваш спутник пусть пока побудет связанным. Выступит, так сказать, гарантом вашего благоразумного поведения. А вы можете составить мне компанию. Не желаете перекусить?
— Ваши гориллы съели наш завтрак, — наябедничала я.
Просто для того, чтобы не молчать. Чтобы не выказывать страх, от которого противно задрожали ноги, а к горлу подкатил комок.
— Мои кто? Ах, вы об этих дуралеях! — Анитони — а это, без сомнения, был он — расхохотался. — Они будут наказаны, не переживайте.
— Я не переживаю.
— Вы необычная женщина, льесса. Очень любопытная. Приведи Льюиса! — рявкнул он внезапно, и освободивший меня тип исчез за дверью. — Прошу вас, льесса. Для завтрака уже поздновато, но вы можете пообедать со мной.
На негнущихся ногах я подошла к креслу и заняла такое место, чтобы одинаково хорошо видеть и Антиони, и Джервиса. Детектив стоял со скучающим выражением лица, будто вынужденный наблюдать на редкость бездарный спектакль. Его выдержка не могла меня не восхитить. И я помнила, что он велел мне молчать и держаться за его спиной, но Антиони спутал все наши карты, так что пришлось импровизировать и придерживаться пока что роли хладнокровной стервы. Мне она показалась наиболее выигрышной. Слезами и мольбами здесь точно никого не разжалобишь, значит, сделаем ставку на необычное поведение. Вряд ли этот домощенный крестный отец ожидал чего-то подобного от молоденькой запуганной вдовушки.
— Что предложить вам, льесса? Белого вина? Красного? Чего-нибудь покрепче?
— Воды.