— Маргарет? — пробормотала она. — Что ты здесь делаешь?
Маргарет таращила на парочку глаза и, изумленно хлопая ресницами, молча переводила взгляд с Эдварда на Трейси и обратно. Кое-как справившись с удивлением, она проглотила кусок слойки, который успела откусить.
— Я… я возвращалась от приятельницы и увидела на стоянке твою машину. Поскольку уже очень поздно, я встревожилась и хотела убедиться, что с тобой все в порядке и что тебе не нужна помощь.
— Все в порядке, — заверила Трейси сестру. Как можно было на нее злиться, когда она проявила такое участие и заботу. Но, Боже, как же не вовремя ее принесло! — Мы с Эдвардом как раз работали над последним из десертов.
— О, наконец-то мне выдалась возможность познакомиться! — Лицо Маргарет осветила ослепительная улыбка. Подойдя к Эдварду, она протянула ему руку. — Очень приятно, я Маргарет Грей.
— Взаимно. Я Эдвард Беркли. — Эдвард обменялся с Маргарет рукопожатием и дружелюбно улыбнулся. — Фотография, которую мне показала Трейси, даже отдаленно не передает то, что я вижу воочию.
— Вы очень любезны, — поблагодарила Маргарет и перевела взгляд на сестру. — Прости, Трейси, я не знала, что ты не одна, — сказала она с искренним раскаянием.
— Я весьма признательна тебе за заботу, Марго. Мы только что провели дегустацию мороженого для ресторана Эдварда, — пояснила Трейси.
— Как интересно! — воскликнула Маргарет, поворачивая голову к Эдварду. Ее русые локоны с золотым отливом воздушным облаком окутали ее обнаженные плечи. — Эти новые десерты, которые Трейси изобрела специально для вашего ресторана, просто объедение. А какое мороженое вы выбрали?
— Миндальное с ликером и пломбир со взбитыми сливками и вишней, — ответил Эдвард.
— Звучит умопомрачительно. — Маргарет всплеснула руками и пожаловалась: — А мне Трейси не дала ни кусочка попробовать. Сказала, что разрешит только после вас.
— Могу тебя обрадовать: мороженого еще много осталось, — перебила ее Трейси, без труда сообразив, куда клонит сестрица. — Я дам тебе с собой. Дома попробуешь.
— Каждого по шарику, — оживилась Маргарет, сладко улыбаясь. — Да, побольше.
— Не переживай.
Трейси достала из холодильника мороженое и принялась щедрой рукой наполнять пластиковый контейнер для сестры. Она стояла лицом к Маргарет и Эдварду и имела возможность краем глаза видеть, что те ведут непринужденную беседу. Маргарет время от времени смеялась, а Эдвард сдержанно улыбался. Трейси невольно позавидовала раскованности своей сестры, ее умению привлекать мужское внимание, ее потрясающей фигуре и способности съесть за один присест полторта и не поправиться ни на грамм. Последнее свойство Маргарет унаследовала от их стройной как тростинка матери.
В памяти Трейси тут же всплыли изводившие ее упреки. Мать вечно была недовольна внешними данными младшей дочери.
Чак тоже не упускал возможности покритиковать ее. Они оба не понимали или отказывались понимать, что у сестер — разная от природы конституция и что обмен веществ у Маргарет протекает активнее, чем у ее сестры.
У Трейси засосало под ложечкой. Все ее комплексы вдруг ожили. С упавшим сердцем она ждала, когда Эдвард начнет заигрывать с Маргарет, что неизбежно происходило со всеми мужчинами. Трейси даже приготовилась отодвинуться на второй план и раствориться в тени блистающей красоты старшей сестры. Но Эдвард оставался вежливым и невозмутимым, как будто неотразимое обаяние и звездные повадки Маргарет на него не действовали.
Трейси не могла поверить своим глазам: Эдвард не реагировал на Маргарет!
Доверху наполнив объемистый контейнер мороженым, Трейси протянула его сестре.
— Это сделает тебя счастливой, по крайней мере, до утра, — заметила она насмешливо и улыбнулась.
Маргарет рассмеялась.
— Тогда жди меня завтра. За добавкой. А пока я пошла. — Она нежно обняла Трейси и повернулась к Эдварду. — Была рада с вами познакомиться и очень надеюсь, что мы еще встретимся.
— Ничуть не сомневаюсь, — ответил он с улыбкой.
Трейси проводила сестру до двери, потом заперла замок и вернулась на кухню. Эдвард ждал ее, вальяжно устроившись на краю стола. Момент с «Шоколадной негой» был безвозвратно потерян, и Трейси не ощущала желания вернуть прежнее игривое настроение, которое испытывала до прихода Маргарет.
— Что-то не так? — участливо спросил Эдвард, чувствуя, что пауза затянулась. — Ты как-то погрустнела.
— Все в порядке. — Трейси выдавила из себя подобие улыбки.
По его скептическому взгляду она догадалась, что Эдвард ей не поверил.
— Тогда почему мне кажется, что тебя что-то мучает?
Трейси испугалась. Ей не приходило в голову, что Эдвард способен прочитать то, что она привыкла скрывать за маской безразличия. И эта мысль ее не на шутку обеспокоила, поскольку Трейси давно не подпускала мужчин на столь близкое расстояние. Да и своими чувствами она давно ни с кем, кроме сестры, не делилась.
Небрежно пожав плечами, Трейси возразила:
— Это все твое живое воображение.
Но ей не удалось сбить Эдварда с толку. Он смотрел на нее с тревогой в глазах, и его озабоченность отозвалась в сердце Трейси гулкими ударами. Как бы она хотела проникнуться доверием к этому мужчине, которого, похоже, по-настоящему волнуют ее переживания!
Эдвард подошел к ней и взял за руку.
— Хочешь поговорить со мной, Трейси? — спросил он мягко, приглашая ее облегчить душу.
— Сомневаюсь, что тебе это будет интересно.
Старые привычки и инстинктивное стремление защитить свой внутренний мир от вторжения не хотели отступать.
— А ты все же расскажи, попробуй, — предложил он, нежно водя пальцем по ее ладони.
Настойчивость Эдварда поколебала упорство Трейси. Все, что годами накапливалось в ней — страхи, сомнения, незащищенность, неуверенность, — вдруг вскипело и поднялось на поверхность в поисках выхода.
В конце концов, хуже уже не станет, решила Трейси. Да и терять мне нечего. Кроме Эдварда. Но и он не принадлежит мне. В любом случае в субботу он навсегда уйдет из моей жизни.
Она сделала глубокий вдох, готовясь к исповеди.
— Как ты только что видел, мы с Маргарет полные противоположности, как свет и тьма.
— Честно говоря, не могу с тобой согласиться, — возразил Эдвард, хмуря брови. — Лично я так не считаю.
Эдвард не был ни глупым, ни слепым, и Трейси слегка раздосадовало его стремление ее утешить. Она имела в виду не их русые волосы и голубые глаза, не манеру улыбаться. Эдвард вынуждал ее называть вещи своими именами.
— Я говорю о нашей конституции и наших фигурах, — уточнила Трейси, с трудом сдерживая раздражение. — Ты не можешь не видеть, что в этом плане мы разные.
— И это тебя волнует?
Закипая от бессилия заставить Эдварда взглянуть на проблему ее глазами, Трейси вырвала из его руки свою ладонь.
— Это волновало меня всегда.
Разница в комплекции сестер Грей часто становилась объектом пристального внимания окружающих, что только обостряло комплекс неполноценности Трейси и огорчало Маргарет, переживавшую за сестру.
— Но почему? — удивился Эдвард. — Какое это имеет значение для ваших сестринских отношений? Может ли подобная ерунда влиять на родственные узы?
К счастью для Трейси и Маргарет, их любовь друг к другу выжила вопреки невольным стараниям матери их разобщить, вопреки огромной разнице в образе жизни, вопреки несходным взглядам на жизнь.
Трейси понимала, что, если она хочет, чтобы Эдвард уяснил ее точку зрения, ей придется рассказать ему обо всем с самого начала.
— Сколько я себя помню, мать постоянно сравнивала меня с сестрой, и, поверь, сравнения были далеко не в мою пользу.
Эдвард слегка поморщился, деликатно выражая свое неодобрение поведения матери Трейси.
— Я догадался об этом на основании того, что уже слышал от тебя.
Его проницательность тронула Трейси, потому что прямо она не говорила, как именно обращалась с ней мать. Искреннее участие Эдварда подтолкнуло Трейси к откровенности, и она поведала ему свою печальную историю. Ее лицо пылало, а в глазах стояли слезы, которые она даже не пыталась скрыть.