Таким образом, совершенно очевидно, что в последнее десятилетие западный проект, поставив на идеологию, переродился в восточный, а российский, открывшийся миру, со ставкой на экономическое развитие и гражданские свободы, – в западный. Кто же кого учит? Варвары и дикари (Запад), экспортирующие демократию, легитимную наследницу Римской империи, – Россию.
Глава 7
Пётр I и протестантизм. Начало болезни русской жизни
Почему столь сильны последние 200 лет либеральные настроения в среде русской интеллигенции и когда впервые семена либерализма упали на российскую почву?
Многие западные философы понимают и отмечают различия Запада и России как различия не народов, а миров. «Разницу между русским и западным духом необходимо подчеркивать самым решительным образом. Как бы глубоко ни было душевное и, следовательно, религиозное, политическое и хозяйственное противоречие между англичанами и французами, но перед русским началом они немедленно смыкаются в один замкнутый мир… Настоящий русский нам внутренне столь же чужд, как римлянин эпохи царей и китаец времен Конфуция, если бы они внезапно появились среди нас. Он сам это всегда осознавал, проводя разграничительную черту между «матушкой Россией» и «Европой».
Для нас русская душа… остается чем-то непостижимым. И это не заставляет сомневаться в той неизмеримой пропасти, которая лежит между нами и ними», – отмечал О. Шпенглер.
Несмотря на это, столетиями Запад прилагал и прилагает титанические усилия встроить Россию в Запад, осуществить перекодировку цивилизационных кодов, разрушить российскую традиционность и самобытность. Когда военная экспансия не приносит ожидаемых плодов, Запад пытается действовать информационно-психологическими методами, внедряя в российскую политическую элиту кураторов, проповедующих западные ценности, как это было в годы перестройки, когда идеи Реформации внедрялись в общественное сознание М.С. Горбачевым и А.Н. Яковлевым. Однако истоки процесс берет значительно раньше – в XVIII веке, поскольку такие кураторы были и у Петра I.
Внедренные им новации, такие как Всешутейший собор, самоличное участие в казнях и брадобритиях, нередко трактуются историками как курьезное, потешное отклонение от нормы. За изменениями в быту, образовании, церковной реформой стояли не шалости Петра I, а трудный выбор во впервые сформулированной для Руси дилемме: протестантская модель или византийское преемство?
Первым давшим резко негативную оценку этой стороне Петровских реформ был Н. М. Карамзин, который в «Записке о древней и новой России» писал: «Искореняя древние навыки, представляя их смешными, хваля и вводя иностранное, государь унижал россиян в собственном их сердце». Преобразования ограничились дворянством, с тех пор высшие отличались от низших, русские дворяне все больше стали походить на немцев.
Среда, сформировавшая Петра I, —это Немецкая слобода, в которой решающее воздействие на Петра I оказывал швейцарец-кальвинист Франц Лефорт. Важными вехами в процессе десакрализации света стали отправка молодых людей на обучение за границу и поездка самого Петра I в составе Великого посольства в 1697-1698 годах.
В трактовке С.М. Соловьева, коренные изменения быта Петр I начинает сразу же по возвращении из-за границы. После «репетиции» теперь его действия приобретают уже характер государственных изменений. Указ о брадобритии последовал 26 августа 1698 года. Стоит напомнить, что в то время мужчину без бороды на Руси мужчиной не считали. «С гладким, как у бабы, лицом» —такие характеристики звучали в те времена. Борода, таким образом, выступала как один из половых признаков идентификации.
Аналогии столь очевидны, что невольно рождаются ассоциации, в которых все же имеется рациональное зерно. Ну как не сравнить кощунства Всешутейшего собора с кощунством «Пусси Райот», а пропаганду брадобрития с пропагандой однополых браков?
Панорама насилий над бытом и антисакральное поведение самого Петра I дополняются самоличным участием государя в казнях. Выходило что-то немыслимое. Царь освящает посредством своего участия пытки и казни, вместо традиционно милостивого монаршего стиля поведения.