Как отмечает Н. С. Трубецкой, Русь усвоила всю «технику монгольской государственности, прежде всего монгольскую «систему управления». Возникает закономерный вопрос: если система, навязываемая чужеземными завоевателями, абсолютно чужда, может ли она быть усвоена? В соответствии с концепцией сопротивления культур Ф. Броделя, чем выше давление чуждой культуры на автохтонную традиционность, тем выше сопротивление ей, тем отрицательнее результат воздействия.
Русь же легко перемолола татаро-монгольскую политическую культуру, в результате чего возникла комбинированная политическая система как результат исторического синтеза культур. Монгольская государственность стала зданием, возведенным на древнеполитарном фундаменте Киевской Руси, логичным продолжением развития русской государственности. Потому так легко и была усвоена. Как писал Г. В. Вернадский: «Прямо или косвенно монгольское нашествие способствовало и росту абсолютизма и крепостничества».
Широко известно методологическое подразделение мировых процессов и истории цивилизаций на центр и периферию, колонии и метрополии. Периферия обречена на догоняющее развитие, а колонии—на обслуживание метрополий. В центре проживает «золотой миллиард» человечества, на периферии— все остальные, обязанные создавать комфортные условия существования центру. Реакцией на периферийный капитализм и стали прокатившиеся почти одновременно в странах периферийного капитализма в начале XX веков России (1905- 1907), Иране (1905-1911), Османской империи (1908-1909), Китае (1911-1912), Мексике (1911-1917) революции, направленные против диктата Западного центра, которые правильнее и точнее называть национально-освободительными. Заключительным аккордом этих антикапиталистических выступлений (не уверен, что корректно употреблять термин «социалистическая революция») стала Октябрьская революция 1917 года.
Процесс, свершившейся в начале 90-х годов прошлого века в России, никак не подпадает под характеристику революции. Это была контрреволюция, отказ от собственного пути, выбор в пользу периферийного капитализма. И нет ничего удивительного, что США и Запад выстраивали свои отношения с РФ в 1990-е годы именно по принципу «метрополия—колония». Ситуация начала меняться лишь в начале 2000-х годов.
Контрреволюционная элита, захватив власть и разрушив СССР, прежде всего присягнула на верность Западу. Вопреки расхожему мнению, именно из уст советского лидера Горбачева, а не апологетов американского мессианизма прозвучала фраза об установлении в мире «нового мирового порядка». А помощник М.С. Горбачева Г.Х. Шахназаров (отец К. Г. Шахназарова) в 1991 году призывал к созданию единого мирового правительства, естественно, под эгидой США на базе ООН.
После распада Советского Союза новые российские экономисты начали столь ретиво и истово строить капиталистическую экономику под присмотром МВФ и МБРР, что их действия испугали даже американских советников. В 1991 году к М. С. Горбачеву обратилась с «Открытым письмом» группа из 30 американских экономистов (включая трех лауреатов Нобелевской премии по экономике – Ф. Модильяни, Дж. Тобина и Р. Солоу). Они предупреждали, что для успеха реформ в СССР надо сохранить землю и другие природные ресурсы в общественной, государственной собственности (то есть сохранить политарную систему, внеся в нее инновации). На их письмо просто не обратили внимание.
Глобализация включает в себя два уровня: мировой и региональный. Второй уровень, включающий в себя специализацию регионов в рамках всемирного разделения труда, является самым значительным. США выступают в роли потребителей товаров и финансов, то есть потребляют результаты глобального процесса, фактически не внося в него (кроме включенного печатного станка) никакого позитивного вклада. Как отмечает французский историк и социолог Э. Тодд в научном бестселлере «После империи. Pax Americana— начало конца»: «Строгая математическая логика показывает, что через взаимодействие на основе географической смежности, глобализация в самых глубоких своих проявлениях способствует перемещению мирового экономического центра тяжести в Евразию и усиливает тенденцию к изоляции Америки».
Наиболее раздражающим фактором для Белого дома стало осознание этого тектонического изменения российским руководством, которое начало активно выступать на евразийском пространстве, играя ключевую роль лидера, являясь катализатором объединительных процессов. Итогом работы стал запуск с 1 января 2012 года Евразийского экономического союза, ставшего первым шагом в евразийской интеграции.