— Но с одним условием, товарищ капитан, — добавил Каминский и ухмыльнулся, — вы не будете называть меня чумазым бабуином!..
Глава 3
…Громкий собачий лай вывел Артема из ступора, прервав череду не очень веселых воспоминаний. В комнату, радостно виляя закрученным кверху хвостом, вбежала средних размеров черно-серая дворняга с большими наполовину висячими ушами.
Еще щенком ее зимой в лютый мороз подобрал в одной из освобожденных деревень старшина Павел Ермишин, он же Иваныч, и, недолго думая, подарил ему, майору Кочергину. Как выразился старшина — «на новый год», хотя на дворе тогда уже стояла середина января. Артем, обратив внимание на пол животного, назвал щенка звучным именем Гертруда, а сокращенно Герта, и с тех пор собака стала любимицей всего батальона, внося своим внезапным появлением в самых неожиданных местах некоторое разнообразие в суровую фронтовую жизнь разведчиков. Но хозяином она признавала только одного Артема и каждую ночь ложилась спать на кровати у него в ногах.
— Иди сюда, моя умница! — воскликнул Кочергин, жестом подзывая Герту к себе.
Та, стуча когтями по деревянному полу, подбежала к майору, преданно глядя ему в глаза. Погладив собаку, Артем подошел к столу и выдвинул правый верхний ящик. В нем лежали пачка папирос, коробка с пистолетными патронами, алюминиевая кружка, ложка и два куска сахара. Герта, вплотную следовавшая за Артемом, встала на задние лапы и тоже заглянула внутрь ящика, с деловым видом обнюхивая его содержимое.
— Гертруда, ты, наверное, сладенького хочешь? — наклонившись к животному, вкрадчивым голосом произнес Кочергин.
Собака повернула свою вытянутую мордашку и лизнула Артема теплым гладким языком прямо в нос, словно говоря, — хватит болтать, давай сахар!
Майор положил белый кубик на ладонь и протянул собаке, которая тут же наклонила голову и быстрым движением схватила лакомство зубами.
— Только на койке не ешь! — предупредил Артем, снимая висящий на стене ППШ и направляясь к выходу.
Он всегда, даже перемещаясь вдали от передовой, брал автомат с собой, понимая, что тыл — это понятие относительное и на войне случается всякое.
Подойдя к двери, Артем услышал негромкий звук мягкого прыжка и оглянулся. Герта, не выпуская сахар изо рта, удобно расположилась на застеленной одеялом кровати и, очевидно, приготовилась к приему пищи.
— Гертруда Артемовна! Ты — малолетняя проказница! — улыбаясь, сказал Кочергин и, откашлявшись, добавил: — Остаешься на хозяйстве, а я на пару часиков отлучусь!
Выйдя на крыльцо, Артем кивнул прохаживающемуся взад-вперед с винтовкой за плечами часовому-красноармейцу и, сбежав по ступенькам, направился к своему командирскому автомобилю марки «Бантам». Забравшись внутрь и положив ППШ на соседнее сиденье, Кочергин завел двигатель и, тронув машину с места, поехал, как он сам недавно выразился в разговоре с Сергеем Буренковым, «чайку попить»…
…Дни отдыха, предоставленные майором Кочергиным бойцам лейтенанта Буренкова, пролетели быстро, и неотвратимо наступил тот самый воскресный вечер, когда разведывательной группе надлежало отправиться в немецкий тыл за «языком».
Около двадцати одного часа в опускающихся на землю сумерках пятерка разведчиков, переодетых в форму военнослужащих вермахта, по извилистым ходам сообщения достигла передовой линии советских траншей.
— Перекур, ребята, будем ждать возвращения саперов и полной темноты! — объявил Кочергин, кратко переговорив со встретившим их капитаном-пехотинцем, и критическим взглядом окинул своих подчиненных, в который уже раз пытаясь найти какие-нибудь несоответствия.
Внешне все выглядело очень даже неплохо. Взятые бойцами на задание пистолеты-пулеметы «МР-40», винтовка системы Маузера «Каr. 98 к» со снайперским прицелом и гранаты с длинной ручкой, — все это совпадало с вооружением гитлеровских солдат. Старшина в целом также не подвел, раздобыв в своих закромах немецкое обмундирование практически нужных размеров.
Артема немного смущали только две вещи — густые пышные усы Павла Ивановича Ермишина, вкупе с хитрой крестьянской физиономией моментально выдававшие неарийское происхождение их обладателя, и чрезвычайно узкий полевой китель майора вермахта, в который облачился сам Кочергин. Причем, если лицо старшины еще можно было отчасти скрыть, надвинув пилотку на глаза, то застегнутый на все пуговицы офицерский китель так и норовил разойтись по швам при малейшем резком движении. Поэтому для нормального «функционирования» Артему пришлось расстегнуть сверху половину пуговиц, что придало ему совершенно неуставной облик распоясавшегося гуляки. Впрочем, по мнению Кочергина, данная несуразность не должна была серьезно помешать осуществлению разработанного им плана.