— Ну, должна же им быть от этого какая-то польза, — доктор вздохнул. — Вы будете подписывать или нет? Должен предупредить: если вы откажетесь, то после наступления четвёртой стадии болезни вы будете помещены в клинику, потому что на этом этапе болезнь слишком заразна.
— К чёрту, — я сжал авторучку. — Я подписываю. Может, это и стрёмно, но умирать хочется ещё меньше.
Затем всё было быстро; быстрее, чем я думал. Короткое прощание с родителями — тянуть не хотелось совершенно; ещё более скомканное расставание с девушкой… не думал, что у нас всё вот так закончится.
Потом — быстрые сборы. Каждому замороженному была выделена ячейка под личные вещи, но не более пяти килограммов и ничего габаритного. Ну и х*р с ним!.. Если времени пройдёт мало — родители сохранят мои вещи, а если много — то всё это безнадёжно устареет. Я взял только самое основное.
Я был, по заверениям доктора, самым первым пациентом, согласившимся на программу «Холодный час». Первым — но не последним. Даже за прошедшие три дня в нашем городе тот же договор подписали не менее трёх сотен человек, и на процедуру замораживания мне пришлось ждать очереди.
Наконец, дело дошло и до меня. Я был размещён в узкой и тесной криокамере и надёжно там зафиксирован. Пока я старался избавиться от навязчивых ассоциаций этой камеры с гробом, врачи запускали свои приборы. Последнее, что я почувствовал в последнем десятилетии XXI века — это холод и темноту.
Они же были первыми, что встретило меня… когда?
Я не знал. Пройти могли годы, века — или пять минут. Я всё так же лежал в криокамере, пристёгнутый ремнями. Всё кончилось, меня разморозили? Или это какая-то авария? Может, сломались приборы?.. Их должны снова включить… а если нет? Пожалуй, умереть тут, в этом тесном гробу (бл**ь, опять гроб!!!) — наихудший способ из возможных!
Все эти мысли пронеслись в моей голове за пару секунд — а затем я услышал как о крышку моей криокамеры кто-то стучится…
Нет. Не стучится. Скребётся чем-то острым.
Глава 1
С пробуждением!
Чёрт!.. Это было жутко.
Но пару секунд спустя я успокоился. Наверное, это мою криокамеру открывают ключом, чтобы выпустить меня наружу и дать вакцину…
Скребение повторилось снова. Длинное и… очень непохожее на какой-то ключ.
Я постарался дёрнуться, но ремни крепко удерживали меня на месте. Блин! Меня снова начали терзать сомнения и страхи. Ничего непонятно… к тому же тут холодно… Хотя, если так вдуматься — это не тот холод, от которого впадаешь в анабиоз; просто зимняя погода, где-то минус пять или десять градусов.
Меня охватило крайне неприятное предчувствие. Было непохоже, чтобы я и правда должен был сейчас проснуться. Скорее… как если бы аппарат и правда отключился из-за какой-то ошибки.
У меня только-только начала развиваться дальнейшая мысль… как вдруг сбоку раздался толчок. Как будто кто-то пытался повалить криокамеру.
Да что это такое?! Пока я осознавал это — в переднюю дверцу заскреблись снова, ещё интенсивнее!.. На тёмном фоне начали появляться белые полосы… Что это?! Кажется, кто-то рвал кожух, обнажая прозрачную переднюю панель!..
Сквозь эти несколько царапин ничего нельзя было увидеть — однако я занервничал ещё сильнее. Ну никак это не было похоже на норму! В правильной ситуации морозильную установку должны были спокойно отключить опрятные люди в белых халатах, затем мне бы дали вакцину от болезни…
И уж точно никто бы не царапал камеру снаружи.
Ещё пара толчков и царапин… Света стало больше, и внезапно я начал различать кого-то, стоящего впереди. Белое — неестественно белое — лицо, длинные волосы… И, кажется, очень острые ногти. Он скрёб камеру прямо ими, пытаясь докопаться до меня!
Чудесно! Вот и поди угадай, что это — зомби-апокалипсис, нашествие вампиров или просто псих, бегающий по лаборатории!
Жизнь как-то резко перестала удаваться. С того самого момента три дня назад, как мне поставили тот диагноз… Ах, да, точно, это было не три дня назад, а не пойми сколько лет назад. Чёрт. К этому надо привыкнуть.
Если, конечно, мне дадут на это время — сбоку показался второй такой же тип. Кажется, это он пинал камеру вбок.
Если они её откроют… я даже думать не хотел о том, что будет. Что можно предпринять? И я попытался раскачаться. Может, она упадёт и придавит одного из них?
Конечно, другой бы сначала задумался над тем, кто это такие. Но не я. Сначала — разобраться с проблемой, потом думать! Я рванулся вперёд; ремни, разумеется, удержали меня, но камера качнулась вперёд; по счастью, она стояла, а не лежала.