Иногда все вместе ходили в Головинский парк, где устраивались весёлые маскарады. Купались в реке Икше, которая тогда была глубокая, с каменистым дном. Все они, и хозяева, и гости, были молодыми, жизнерадостными, и жизнь на даче была легкая и беззаботная. Правда, гостей надо было кормить. В доме было две кухни: одна, летняя, в подвале, другая поменьше, зимняя, на первом этаже дома. Всегда держали кухарку: Елизавета Петровна готовить не умела и не любила. Зато она прекрасно умела занять гостей разговорами за столом, во главе которого она сидела и разливала чай из самовара.
Чтобы прокормить всю ораву детей и гостей Сперанские завели большой огород, на котором выращивали картофель и овощи. Картофельное поле в нижней части участка на заливном лугу обрабатывали с помощью лошади, сначала взятой в соседней деревне, а потом своей, прозванной Бельчиком. Почти с самого начала дачной жизни у Сперанских жил дворник. Сначала это был, не помню, то ли Егор, то ли Федор, мужик из соседней деревни, а потом появился Николай Давыдович, который в Первую мировую был контужен и у него был перекошен рот. Он прожил у Сперанских без малого сорок лет, ухаживал за садом и огородом, а зимой топил печи и расчищал снег. Это был ворчливый, но очень добрый и верный человек, которого я помню совсем старым, уже после войны. Забегая вперед, скажу, что именно он спас дачу Сперанских от разграбления и гибели и во время первых лет советской власти, и во время Отечественной войны, когда Сперанские были в эвакуации, а на даче стоял батальон Красной Армии, защищавший подступы к Москве.
Много сил отдавали огороду и сам Георгий Несторович, и его брат Михаил Несторович. Они завели хорошие инструменты – лопаты, вилы, грабли, выписали из Германии ручной плужок на одном колесе фирмы Planet и очень любили копать и обрабатывать свою землю. На многих сохранившихся фотографиях братья Сперанские запечатлены на огороде, в сапогах, в рубашках с засученными рукавами и с лопатами в руках. У меня сохранились уникальные книги: «Практическое огородничество» [12], написанная «садовником Н. А. Александровым», издания 1901 года, и «Как дешево устроить сад и ухаживать за ним» [13] П. П. Дорофеева, изданная в 1906 году, которые были настольными книгами деда. Потом были посажены и стали плодоносить ягодные кусты – черная, красная и белая смородина, крыжовник, красная и белая малина. Дед посадил яблони: белый и золотой налив и антоновку. Чтобы они не замерзали зимой, он пригибал ветви молодых деревьев к земле, удерживая их кольями, и создавал так называемые «лежачие» яблони. Их можно было легко укрывать на зиму. Я застал эти яблони очень старыми, но и во время моего детства, в конце сороковых годов, эти яблони, особенно антоновка, в урожайные годы ломились от плодов…
Ну а Елизавета Петровна увлекалась цветами. В саду росли розы, гелиотроп, душистый табак, левкои, львиный зев, астры, настурции и пионы разных цветов, маки, желтые лилии, которые до сих пор исправно зацветают вдоль дорожек. Больше всего бабушка любила душистый горошек, который она сажала каждую весну и подвязывала к специальной проволочной сетке, натянутой между деревянными столбами. Любимица бабушки, ручная сорока Галя, ходила вслед за ней и развязывала узелки на цветах. История этой сороки печальная. Птица выпала из гнезда, не умея летать, и бабушка подобрала и выкормила её. Сорока жила на веранде дачи, ходила по столу и, оглядывая всех озорным глазом, склевывала крошки со стола и тарелок. Бабушка, временами довольно строгая к детям и собакам, обожала Галю и позволяла ей делать всё, что та захочет. Днем сорока вылетала в сад, где ходила за бабушкой по пятам или сидела у неё на плече. Так продолжалось все лето. Но однажды в конце августа сорока вдруг не вернулась вечером на веранду. Бабушка не спала всю ночь, поджидая её, и очень волновалась. А утром Галю нашли мертвой в бочке с водой, которая стояла под окном. Наверное, она, перепутав окна, ударилась о стекло закрытого окна, упала в бочку и утонула. Бабушка долго переживала гибель своей подруги и никогда больше не брала в дом птенцов.