— Я поздно понял… В нашем мире, даже если и вломишься в тайник… Всё равно ничего не поймёшь, пока не найдёшь ключ от двери.
***
— Рано ещё психологии становиться разделом физики! — Маринка сложила в глубокую стеклянную кювету два планшета и несколько флэшек. Достала из сумочки телефон, выключила его и тоже бросила в кювету.
Разъедаемая кислотой пластмасса ещё дымилась и шипела, а Маринка уже подходила к лифту.
Ананимарий занимал несколько подвальных этажей в соседнем корпусе. Просторный зал «приёмного покоя» разделяла прозрачная перегородка. По одну сторону стояли, напоминая душевые кабины, пять ананиматоров. Посреди офисной части неуклюже прохаживался Игорь. Шикарный тёмно-синий костюм с отливом топорщился и смотрелся как шёлковый чехол на самосвале. Второпях, видимо, Игорь вставил пуговицы не в те петли, и несвежая голубая рубашка перекосилась. Маленькие поросячие глазки закрылись от улыбки, а слюнявые пухлые губы перемалывали:
— Маринка! Маринка!
Игорь черепашьей походкой подошёл к ней и порывисто чмокнул в губы. Маринку едва не вырвало. Она вытерла оцепеневшие губы платком.
— Игорь, где Хромой? — Маринка изо всех сил сосредотачивала мысли на главном.
— Маринка! — Игорь смотрел на неё, светясь щенячьим восторгом. — Зачем нам Хромой?
— Игорь! — закипела Маринка. — Где Павел Валентинович?
— Маринка, зачем тебе Полтиныч? — Глаза Игоря забегали. — Ты же с ним ругалась всё время… Папа его боится. А я из-за него…
— Отвечай быстро! — Маринка схватила Игоря за лацканы пиджака. — А не то… — Маринку покоробило. — Не выйду за тебя, понял?
В глубине офиса открылась дверь и вошёл Бова.
— Игорь, какого чёрта ты делаешь? Где дядя Паша? — Краковский не скрывал негодования.
Игорь схватил Маринку за руку:
— Идём! Скорее!
— Да пусти ты! — Маринка отдёрнула руку, и между ними вклинился подбежавший Бова:
— Куда ты тащишь эту лаборантку?
— Простите, Бова Карлович, — возмутилась Маринка, но поняв нелепость своего положения замолчала.
— Я женюсь на ней! Женюсь! — верещал Игорь.
Бова сильно сжал бицепс сына.
— Папа, больно! — вскрикнул Игорь, наклоняясь на бок и морщась.
Краковский, не ослабляя хватку, повернулся к Маринке:
— Что «Бова Карлович»? — ехидство брызнуло из его рта вместе со слюной. — Да, ты не лаборантка. Ты даже не уборщица! Ты грязь из-под ногтей! Это вот — твоя наука? — Бова рывком выставил Игоря вперёд.
— Ай, больно! — хныкал Игорь.
Но Краковский будто его не видел:
— Это кто, мой сын?!
— Да, это он! — выпалила Маринка. — Если бы и не было ничего, сейчас он был бы таким же. Вот из-за такого вашего счастья, столько людей загубили. Игорь, отвечай, где Хромой?
Игорь вырвался из отцовских рук:
— Нету! Нету вашего Полтиныча! — Игорь выпучил глаза и показал на ананиматоры за стеклом. — Ананимировал я его. И знаете, каким он оказался? Тихим! Его сейчас увезут на органы.
— Что ж ты сделал?! — Бова чуть не плакал. — Маринка?
Беспомощная мольба в его глазах чуть было не разжалобила Маринку. Но тут, будто синий шарик равнодушия из лабораторного альмастата разлился внутри неё. Она бросила сумочку на ближайший стол:
— Все свои записи и программы я уничтожила. Горите огнём… — Маринка прошла за перегородку, на ходу скинула пальто и шагнула в кабину ананиматора. Герметичная дверь бесшумно затворилась и включились индикаторы альматаксов.
— Маринка, не уходи, — захныкал Игорь.
Бова пришёл в себя и выхватил планшет:
— Какой там номер? В клинике! Где он сейчас?
— Нет здесь связи, папа, только вон, селектор, — Игорь показал на стол администратора. — Но кто-то украл микрофон.
Бова бросился к двери, но она оказалась заперта магнитным замком. Со стороны ананиматора послышался звериный рёв. Игорь с Бовой обернулись и застыли. Маринка в клочках разодранной одежды упиралась руками в стенки ананиматора и рычала львицей.
— Буйная, — злорадно улыбнулся Игорь и достал из кармана микрофон от селектора.
Дно ананиматора стало опускаться, унося с собой Маринку.
***
Игорь воткнул штекер микрофона и нажал кнопку:
— Хромого и бабу новую на арену!
— Игорь Бовович, но Хромой же тихий, — возразил глухой мужской голос.
— Я в курсе, — холодно отрезал Игорь, — исполнять!
— Игорь Бовович, а Бова Карлович знает? — нерешительно осведомился глухой голос.