Натягивать шорты обратно времени не было, как и окончательно сбрасывать. А потому последний рывок до вожделенного деревца я проделал стилем лягушки, оттолкнувшись всеми конечностями от земли и понадеявшись на то, что усиление способности окажется достаточным. Оказалось. Мои руки крепко сжались на стволе деревца толщиной примерно с черенок от лопаты, после чего я перевернулся на спину и выставил новое оружие перед собой. И очень вовремя, потому что зомби уже падал на меня, растопырив когти и раззявив клыкастую пасть.
Именно в ней и оказалось деревце, растянув рот твари до самых ушей и неожиданно прочно засев за рядами клыков там, где у обычных людей должны были быть зубы мудрости. А когда зомби ещё и защёлкал челюстями в бездумной попытке добраться до мяса, стыковка завершилась окончательно. Вот только больши́м утешением это не стало. У зомби ведь оставались ещё и лапы. В первый момент после прыжка тварь не сумела правильно рассчитать движение, и когти вонзились в землю у меня над плечами. Но в следующую пару секунд моя грудь ощутила, каково это быть ветчиной в слайсере. Зомби был меньше меня по комплекции, и лапы его были короче моих рук, однако даже так острые когти монстра несколько раз чиркнули мне по рёбрам.
Завопив от боли прямо в морду зомби, я подогнул ноги и со всей силы пихнул тварь в живот, из–за чего сильный, но сравнительно лёгкий монстр перелетел через мою голову. А так как его челюсть всё ещё была прочно сцеплена со стволом дерева, зомби, описав полукруг и чуть не вывихнув мне плечи, грохнулся оземь спиной.
Другого такого шанса могло и не представиться. Задействовав все возможные мышцы в организме, я одним движением перевернул не только себя и монстра, но ещё и перекинул на другую сторону развесистую крону деревца. После чего вскочил на ноги, едва не потеряв сознание от боли в располосованной груди, и одним прыжком оказался у тварины на спине. Зомби рычал, бился и пытался вырваться, размахивал лапами, пытаясь достать усевшегося на него верхом человека. И даже пару раз достал, оставив несколько длинных порезов на моих бёдрах и икрах, но больший вес и помощь печати Сына апокалипсиса определили победителя.
Однако всё–таки долго так продолжаться не могло, и я должен был закончить прежде, чем окончательно лишусь сил от боли и перенапряжения. Вновь схватив деревяшку, я дёрнул её наверх, запрокидывая голову монстра назад. Я тянул и тянул, вены на руках вздулись, сами конечности уже готовы были отвалиться, но я прекрасно понимал: если остановлюсь — умру. А потому продолжал выламывать твари шею и остановился лишь, когда после нескольких громких хрустящих звуков тварь затихла и перестала брыкаться. Разжав побелевшие костяшки, я встал, ощущая какую–то странную лёгкость и вместе с тем дикую усталость. Способность, похоже, отключилась с исчезновением угрозы. Слабо понимая, что я вообще делаю, я наклонился и подтянул спавшие шорты, на заднице которых теперь красовалась здоровенная дыра, сделал пару шагов прочь от убитого им монстра… и в который уже раз за сегодня рухнул носом прямо в лесную подстилку, потеряв сознание.
При втором пробуждении моим первым ощущением стала боль. Грудь и ноги саднило и щипало. Следом, когда я открыл глаза, разум осознал полутьму внутренностей какой–то телеги, накрытой сверху тентом, скрип колёс, мерное цоканье лошадиных копыт и лёгкое покачивание на неровностях дороги. Мы куда–то ехали. Осторожно ощупав места недавних ран, я понял, что всё лучше, чем могло бы быть. Пострадавшие места были аккуратно перебинтованы и, судя по оставшемуся на пальцах маслянистому налёту, смазаны каким–то средством. А потом до моей тупой башки дошло. У меня были связаны ноги! Твою мать, да что же такое–то?!
— Эй, кто там?! Что это за херня?!
Я распахнул глаза, задёргался и, перевернувшись на бок, почти нос к носу столкнулся с зомби, которого убил!
— Су… чий потрох!.. Эй! Кто–нибудь!
Спустя минуту скрип, цокот и покачивание прекратились, а полог тента откинулся в сторону, ослепив меня светом дня и пропустив внутрь извозчика. Вернее извозчицу. С быстро выползшей на лицо довольной ухмылкой я впился глазами в тело фигуристой эльфийки, что было понятно по длинным острым ушкам, одетой в изящную кожаную броню.
— Что? — голос у неё был под стать её внешности, мелодичный и звонкий.
— ЧТО? А разве непонятно? Какого чёрта я связан?!
— Для моей безопасности, вдруг ты какой–нибудь маньяк?
— Я не маньяк!
— Маньяк бы так и сказал.
— Так, ладно… Слушай, спасибо, конечно, что вытащила из леса и подлечила, но, если так волнуешься, то развяжи меня — и я уйду.