В ночь на 10 сентября 1943 года командир мотобота получил новое задание: принять на борт отряд десантников и пушку… Пункт назначения — Новороссийск. Город, занятый врагом. Мотобот направлялся не один: в эту ночь у мыса Пиней сосредоточивался весь «тюлькин флот» — тоже с десантниками на борту.
Тяжкий гул и грохот мощной артиллерийской подготовки возвестил о начале штурма Новороссийска. Как только бомбардировка окончилась, мотоботы вслед за катерами влетели в бухту. Укрывшиеся в бетонных дотах немцы встретили моряков шквалом огня.
Враг бил, что называется, в упор. Немало катеров и мотоботов, получив пробоины, тонуло. Емельяненко лихо подвел свой катер к старой Каботажной пристани. Десантники выскочили на берег, выкатили пушку, Емельяненко отчалил и повел мотобот в Геленджик. Гитлеровцы не успели дать по нему ни одного выстрела. Лишь коода мотобот уже вышел из бухты, осколком снаряда пробило бензобак. Но это была уже чистая случайность, а повреждение исправили быстро.
Второй рейс в Новороссийск оказался потруднее. Емельяненко по обыкновению благополучно провел свой мотобот сквозь вражеский огонь. А били по кораблику со всех сторон — стреляли с мола, с городских домов, с высокого корпуса холодильника… Бот с роковым номером по–прежнему оставался невредимым, точно завороженный. Старшина причалил метрах в шестидесяти от вражеского укрепления и высадил десант.
Стали отчаливать, но тут впервые не повезло: бот наткнулся кормой на кусок развороченного взрывами рельса, который застрял между винтом и корпусом. Бот остановился. Гитлеровцы открыли по нему лихорадочный огонь.
— Хуже все равно быть не может, — решил старшина.
Он, а за ним сигнальщик и пулеметчик сошли на причал и попытались столкнуть бот с проклятого рельса. Наконец это удалось. Бот свободно заколыхался на воде.
Гитлеровцы продолжали беспорядочно стрелять. До них было так близко, что при желании они могли бы попасть в моряков просто камнем. Но Емельяненко, казалось, уже свыкся с тем, что в него все равно не попадут.
— Полный вперед! — скомандовал он с причала.
Мотобот отошел метров на двадцать. Тогда старшина и оба матроса бросились в воду и вплавь добрались до своего бота. Рейс до Геленджика прошел уж просто буднично.
За участие в штурме Новороссийска Емельяненко наградили орденом Красного Знамени.
Выбитые из города гитлеровцы отступали на Тамань. Дезорганизуя оборону вра. га, моряки высаживали в его тылу десанты морской пехоты в районе Соленого озера и на косу Тузла.
Емельяненко и здесь действовал по своему прежнему правилу: первый внезапно подходил к берегу, занятому врагом. Быстрота и внезапность решали успех. Пока неприятель опомнится, десант успевал занять выгодную позицию. Так поступил старшина и при высадке десанта уже на Крымскую землю.
В ночь на 1 ноября 1943 года мотобот с десантниками в числе многих других вошел в Керченский пролив. Противоположный крымский берег был возвышенный. Там у немцев стояла артиллерия и оттуда, с высоты, они могли бить без промаха.
Высота долго и тщательно обрабатывалась нашей артиллерией и авиацией. Никогда еще эти берега не слышали такого грохота и гула, не видели такого огня. Но подавить все артиллерийские точки врага было невозможно: давно готовясь к обороне, гитлеровцы глубоко зарылись в землю. И Емельяненко знал, что они будут огрызаться с упорством обреченных.
Как только артиллерийская подготовка кончилась, Емельяненко дал «самый полный». Ведь чем быстрее мчится суденышко, тем труднее в него попасть. Но туг возникла другая опасность: ветер засвежел и погнал на крымский берег высокие волны. Если идти все так же быстро, то попадания снаряда избежишь, но зато прибой неизбежно выбросит на мель. И тут старшина изменил своему обыкновению и в полусотне метров от берега приказал мотористу сбавить ход до самого малого.
Маневрируя, ом выбрал место поудобнее, подошел к берегу и благополучно высадил бойцов.
Потом в течение ночи он сделал еще несколько репсов к более крупным кораблям–сейнерам, которые из‑за большой осадки не могли подойти к берегу, принимал с них бойцов и доставлял их на крымскую землю.
Лишь когда взошло солнце, бот взял курс на Тамань. Люди на боте, а его командир в особенности, были утомлены до предела. Но в пути их ждало еще одно испытание. В сейнер попал вражеский снаряд. Корабль стал тонуть. Бойцы, спасаясь, бросились в воду. Емельяненко устремился на выручку и стал подбирать людей. Противник усилил обстрел. Осколком повредило один из моторов. А тут, как на грех, на винт намоталась чья‑то сброшенная в воду шинель. Катер окончательно остановился. А враг продолжал обстрел. Вокруг то и дело от разрывов снарядов взлетали столбы воды. Пехотинцы знали, что под огнем лучше всего рассредоточиться и вздумали бросаться в воду. Емельяненко некогда было им объяснять, что то, что хорошо на земле, может на воде привести лишь к гибели. И он рявкнул на непривычных к морю солдат: