«Жизнь наша и дела идут, как принято говорить, ходом, а я добавил бы — очень быстрым ходом. Все дело, конечно, в том, что происходящие и произошедшие события по мере нашего познания их, в процессе изучения полученных данных несут нам все новые и новые неожиданности и открытия».
В связи с участием в работе большого числа представителей различных организаций Сергей Павлович затрачивал много усилий на координацию их работы в столь ответственный период. А ведь бывали и разногласия.
Трудности, встречавшиеся на пути к взлету принципиально новой ракеты, усиливали расхождение мнений. «Мне думается, — писал Сергей Павлович, — что до берега уж не так далеко и мы, конечно, доплывем, если только будем дружно, вместе выгребать против волн и штормов… Числа до 12–13 июня, очевидно, буду очень занят… Мы должны добиваться здесь, именно здесь и сейчас нужного нам решения».
И они добивались своего, несмотря на все трудности. Даже погода им не благоприятствовала. «Последние двое суток, — отмечал Сергей Павлович, — у нас не так жарко, но сильнейший ветер и пыль засыпают все… Ночи совсем холодные. В общем, как здесь говорят, это совсем не Рио-де-Жанейро. С этим трудно не согласиться, но тем желаннее Янтарный берег».
Ракеты на военном параде на Красной площади.
В августе 1957 года на весь земной шар прозвучало сообщение ТАСС о создании и испытании в СССР межконтинентальной многоступенчатой баллистической ракеты. Наконец был завершен целый этап в развитии советского ракетостроения — в области мощнейших жидкостных ракет наша страна заняла ведущее место в мире. Ни в одной стране тогда еще не было подобной ракеты.
«Я видел Королева на полигоне в 1957 году, — вспоминает один из научных сотрудников. — Я сразу приметил его плотную, коренастую фигуру: он редко бывал один, всегда что-то говорил спутникам, поворачивая на ходу к ним голову. Он же ни разу не видел меня, новичка. Встретившись со мной на стартовой площадке, остановился, спросил с интересом, который я тогда объяснял моей вопиющей молодостью: „Ты кто такой?“ Я растерялся: столько ходило рассказов о его остроумии, находчивости, склонности к подначкам. Сначала потер левый глаз, будто туда попал песок, откашлялся и наконец выдавил из себя, что, мол, прибыл с группой научных сотрудников. Он понимающе кивнул и как-то совсем по-дружески, как будто мы росли мальчишками в одном дворе, спросил: „Небось и ракеты близко никогда не видел?“
Я подумал, может, он смеется надо мной, и ничего не сказал в ответ. Только нервно сунул руки в карманы пальто. Но он все понял без слов, взял меня под локоть и повел показывать носитель, пусковое оборудование. Битых два часа ходил со мной по старту, объяснял.
Я потом долго находился под впечатлением необычной экскурсии. Может, думал я, ему хотелось поделиться своей гордостью, своей радостью, ведь под его руководством создана такая чудесная, могучая и абсолютно новая техника. Своим близким помощникам об этом говорить было неудобно, они и так все знали, с самого начала сжились, свыклись с необычным творением разума и рук человеческих.
Но всего вернее предположить, что Сергей Павлович использовал возможность поделиться своими знаниями. Ведь недаром еще в начале работы над мощными носителями Сергей Павлович решил прочесть цикл лекций по проектированию современных ракет в одном из московских вузов. Многие удивлялись:
— Времени и так в обрез, как вы сможете?
— Придется подналечь. Очень важно осмыслить то, что сделано, отлить, так сказать, в теорию.
И он, выкраивая каждую минуту, готовился к лекциям. Настал день встречи с молодежью. Он понимал, что его лекция — это как бы отчет нашей ракетной науки перед своим будущим, это наметка тех рубежей, с которых им, молодым, придется брать эстафету в свои руки.
После лекции студенты долго находились под ее впечатлением. Да и как можно было остаться спокойным, услышав от Сергея Павловича столько необычного о ракетах!..»
В дальнейшем наши ракеты становились все более могучими и дальнобойными. Стратегическая, летя со скоростью 28 тысяч километров в час, была уже способна достичь цели, отстоящей за десятки тысяч километров. Она в 20 раз быстрее самолета, в 10 раз быстрее вылетающего из орудия пушечного снаряда. В печати была названа цифра, характеризовавшая мощность двигателей стратегической ракеты: она равноценна мощности десятка крупнейших электростанций! А если попробовать сравнить ее мощность, скажем, с мощностью авиамотора? Видимо, лишь десятки тысяч таких моторов способны приблизиться к суммарной мощи ракеты.
Покоряла воображение и система автоматического управления ракетой в полете. Особенно ценной была ее автономность — независимость от каких-либо наземных радиотехнических устройств. От большой скорости и высоты полета, от невозможности помешать управлению ракетой и идет неуязвимость нового оружия.
Самые мощные наши ракеты могут достигать любой точки земного шара не обязательно по кратчайшему, но и по самому дальнему и обходному пути.
И когда мы говорим, что советские ученые и конструкторы создали лучшее в мире ракетно-ядерное оружие, то мы имеем в виду большой коллектив специалистов. Своими выдающимися научно-техническими достижениями они прославили Советский Союз. Их успехи воочию показали всему миру, что Советский Союз занимает самые передовые позиции в области науки и техники.
В день 40-летия Советской власти на военном параде в Москве впервые были показаны боевые ракеты. Сергей Павлович с женой находился на трибуне у ГУМа. По оживленному лицу Сергея Павловича, по задорному блеску его глаз Нина Ивановна ясно видела, что он ждет от сегодняшнего дня чего-то особенного. И вот этот радостный момент наступил. Объезжая войска, выстроенные для военного парада, Министр обороны СССР остановился перед шеренгами воинов на Манежной площади и обратился к ним с приветствием:
— Здравствуйте, товарищи ракетчики! Поздравляю вас с праздником…
Ракетчики… В тридцатые годы Королев так называл себя и своих соратников, строивших первые ракеты. Теперь на весь мир разнеслось это слово и стало любимым и близким советскому народу. Было от чего прийти в восторг. Сергей Павлович широко улыбался и готов был вместе с ракетчиками в ответ на приветствие кричать: «Ура-а-а!»
Началось прохождение войск. Плавно покачиваясь, двигались ракеты, от самых малых до баллистических. Присутствующие с огромным интересом рассматривали новое оружие, зная, что это самая современная материальная база нашей обороноспособности. Особое оживление вызвало на площади появление стратегических ракет. Сергею Павловичу вспомнились стихи о нашей армии:
Радостно окрыленным уходил Королев с трибуны. И тут ему встретился старый друг, однокашник Сергея Павловича по учебе в МВТУ, ставший известным авиаконструктором, Семен Алексеевич Лавочкин. Друзья обнялись, поздравили друг друга с праздником. Лавочкин сказал:
— Раньше изюминкой парада был пролет самолетов. Теперь площадь тесновата для их скоростей. Ныне изюминкой стали ваши стратегические ракеты.
— Почему же, — польщенный словами Лавочкина, благодушно отшучивался Королев, — можно и самолеты катить на колесиках.
— Что же, это идея! — с улыбкой поддержал Лавочкин.
Им обоим, как и другим создателям боевой техники, было что показать народу в знаменательный день 40-летия Советского государства.
В дальнейшем на военных парадах демонстрировались все более совершенные и могучие ракеты. Это вызывало широкий отклик во всем мире. Сергей Павлович с удовольствием читал заявление западногерманской газеты «Рейнише пост»: «Москва показывает самые современные ракеты». Привлекли его внимание и сообщение «Нью-Йорк таймс»: «Западные военные специалисты считают показанное на параде добавление к русскому ядерному арсеналу внушительным», и рассуждение о стратегической ракете английской «Дейли миррор»: «Из-за высокой мобильности эту ракету засечь на земле практически невозможно».