Но придет время — и мы будем знать и помнить имена создателей первых космических кораблей наряду с именами других великих людей нашего Отечества».
На отдыхе
В мае 1961 года автору этой книги довелось встретиться с Сергеем Павловичем и видеть Юрия Гагарина и других будущих космонавтов на отдыхе в Сочи.
Чаще всего их можно было встретить на волейбольной площадке. Все было так просто, так обыденно, как будто не было ни полета по околоземной орбите, ни всеобщего восхищения, ни триумфальных поездок Гагарина по дружественным странам. Все так же светило южное солнце, а сквозь блестевшие, будто лакированные, листья субтропических растений синело Черное море.
Над волейбольной сеткой проносится мяч. Вот он попал к Юрию Гагарину.
— Оп! — Пружинящим ударом пальцев он отправляет мяч партнеру. И советует с характерной гагаринской интонацией: — Леша, Леша, повыше давай пасик!
Рядом с Юрием командир космонавтов Е. А. Карпов. У обоих крепкие загорелые спины и ручейки пота между лопатками. Остальные играющие — в майках. Это будущие космонавты. Играют с азартом. Кидаясь за мячом, падают на землю.
На площадке шутки, смех. И здесь то и дело слышен характерный говорок Гагарина. Юрий подшучивает над неудачно сыгравшим товарищем:
— Он эмоционально неустойчивый: стоило девушкам подойти, как мазать начал.
А неподалеку, в зыбкой тени деревьев, — Сергей Павлович и Нина Ивановна. Перед обедом в тот день Королев пригласил меня к себе. И когда я увидел, что они отправились к себе, поспешил за ними. В номере — Сергей Павлович, в белой майке, улыбающийся, Нина Ивановна и командир космонавтов…
Командир только что побывал в Болгарии, рассказывает:
— Там дома кроют черепицей.
Сергей Павлович прерывает его шуткой:
— Вот уйду из науки на пенсию, поеду в Болгарию крыть крыши черепицей. Вспомню молодость, строительную школу.
Заговорили о Юрии. Сергей Павлович рассказал, как американский корреспондент говорил своему коллеге на пресс-конференции:
— Трудно с Гагариным. Что передавать? Ведь ясно видно: все, что он говорит, — правда.
Чувствовалось, что Сергей Павлович очень любит и высоко ставит Юрия:
— В Юре счастливо сочетаются природное мужество, аналитический ум, исключительное трудолюбие. Я думаю, что если он получит надежное образование, то мы услышим его имя среди самых громких имен наших ученых…
И, следуя пожеланиям умудренного опытом учителя и большого друга, Гагарин и его друзья вскоре стали слушателями Военно-воздушной академии имени Жуковского.
Юрий Алексеевич очень любил Королева и гордился, что у космонавтов такой научный руководитель. Особенно сблизила их подготовка к первому космическому рейсу.
Королеву очень понравилось, как Юрий Гагарин выступил на партийном собрании незадолго до полета: «Приближается день нашего старта. Этот полет будет началом нового этапа нашей работы. Я очень рад и горжусь тем, что попал в первую шестерку (было определено шесть космонавтов, которые должны лететь в первую очередь. — П. А.). Я не жалел своих сил и старания, чтобы быть в числе передовых. Я могу заверить, что и впредь не пожалею ни сил, ни труда и не посчитаюсь ни с чем, чтобы выполнить задание партии и правительства.
На выполнение предстоящего полета мы идем с чистой душой и большим желанием выполнить это задание так, как положено».
Королев и Гагарин дружили семьями. Когда они находились вдали друг от друга, завязывалась переписка. Так было осенью 1962 года — Сергей Павлович с Ниной Ивановной после болезни отдыхали в Сочи, Юрий Алексеевич с Валентиной Ивановной и детьми — в Гурзуфе.
3 октября Королев написал Юрию Алексеевичу письмо, из которого видно, как охотно Сергей Павлович советовался с Гагариным по космическим делам. Вот текст этого письма:
«Дорогой Юрий Алексеевич!
Мы с Ниной Ивановной шлем Вам и Валентине Ивановне самый сердечный привет и пожелания доброго отдыха.
Около недели уже мы отдыхаем здесь, в Сочи, на старом нашем месте. Погода отличная, море теплое, и мы помаленьку начинаем приходить в себя после всей этой истории (болезни. — П. А.).
В Москве будем числа 20-го. Но по делу если говорить, то после консультации моей все советуют переложить на весну, на конец марта и самое начало апреля.
Но хотят, чтобы было на этот раз три, а не два! Я сказал, что у нас всего есть только два, но мне ответили, что надо бы сделать еще штук пять! Я полагаю, что, чем скорее будет сделан заказ, тем лучше. Вот и все о делах; поговорим 20–25 октября уже дома.
Как отдыхаете Вы? Достаточно ли у Вас тепла и солнышка? Здесь просто чудесно, и жаль, что Вас, дорогие друзья, и остальных наших друзей здесь нет.
На „Явейной“ (дача в Сочи. — П. А.) все развалено — там идет большая стройка.
Крепко жму Вашу руку. С. Королев».
Обсуждение будущих полетов продолжается и на отдыхе у моря. С. П. Королев, Н. П. Каманин, В. И. Яздовский.
Юрий Алексеевич отвечал так:
«Здравствуйте, дорогие Сергей Павлович и Нина Ивановна!
Очень были рады, получив Ваше письмо. Очень рады за Вас, что все потихоньку проходит. Мы здесь отдыхаем хорошо, правда, вместе было бы интереснее и, наверно, лучше. Правда, здесь есть знакомые товарищи по нашей совместной работе, и мы с ними вместе встречались. Они очень просили передать Вам привет.
Но наш отдых подходит к концу. Сегодня мы улетаем. На несколько дней решили заехать в Оренбург к Валиным родным. Отдохнули мы хорошо. Солнца было много, вода теплая. Купались, загорали, ловили рыбу, ездили в гости в Форос.
Девчонки наши загорели, поправились, особенно мы волновались за Лену. Ведь она в прошлом году почти все лето болела. Сейчас выглядит хорошо, крепенькая девочка, купалась со мной в море. А Галя, та вообще как колобок. Больше в ширину, чем в высоту. Девчонки хорошие, послушные.
Валя здесь почему-то чувствует себя не очень хорошо. Несколько понижено давление, временами слабость. Я ее пытался уже и в море дольше купать, больше ходить с ней гулять. Вместе ездили на рыбалку, она этим очень увлеклась, сейчас себя чувствует лучше.
Несколько раз были в гостях у ребят (космонавтов. — П. А.), они тоже приезжали к нам. Я их возил в заповедник, на форелевое хозяйство. Там есть замечательная площадка — тишина, спокойствие. Варили чудесную уху и жарили шашлыки. Нам там очень понравилось, очень жаль, что Вас не было вместе с нами…
В Оренбург летим через Куйбышев и там будем ночевать.
Из Вашего письма все понял, очень жду встречи в Москве. Я туда прилечу числа 15-го. Мы все очень Вам желаем хорошо отдохнуть, поправить здоровье, так чтобы подобного вообще никогда больше не случалось. Я с Ниной Ивановной хочу посоревноваться. Какой загар лучше: крымский или кавказский?
Желаем Вам всего самого, самого доброго, главное — хорошо отдохнуть. До свидания, до встречи в Москве.
Искренне уважающие Вас Юра, Валя, Лена и Галя.
8.10.62 г.».
Оба они начинали свой путь в жизни в профессиональных школах. Сергей Павлович учился на черепичника, Юрий Алексеевич — на литейщика. И нередко при разговоре они вспоминали об этом.
Вернувшись из поездки в Чехословакию, Юрий Гагарин рассказал Сергею Павловичу, что чешские металлисты преподнесли ему бронзовую фигуру литейщика. «Этот подарок, — рассказывал Юрий, — живо напомнил мне начало трудовой жизни. И я сказал рабочим: „Куда бы ни довелось мне еще полететь на космическом корабле — к Луне, Марсу или какой-нибудь другой планете, — я в душе всегда останусь рабочим…“ Сергей Павлович выслушал рассказ Гагарина с большим одобрением. „Всегда останусь рабочим“, — с удовольствием повторил он слова Юрия Алексеевича, видимо имея в виду и свою рабочую молодость.
Когда Сергей Павлович однажды заболел и лежал в больнице, его навестили Гагарин и Николаев. Тут же была и Нина Ивановна. Сергей Павлович, обращаясь к ней, попросил: