Кого увековечил памятник, что за ракета высится над ним? Это барельеф Ф. А. Цандера, а рядом — модель одной из первых советских ракет (ГИРД-X), построенная группой по изучению реактивного движения под его руководством.
Под барельефом, воссоздающим вдохновенный облик Цандера, написано: «Пионеру советского ракетостроения, энтузиасту межпланетных полетов». А сбоку — по черному мрамору золотом — крылатые его слова: «Вперед, товарищи, и только вперед! Поднимайте ракеты все выше, выше и выше, ближе к звездам!»
«Достижение в космосе, — любил повторять Королев, — складывается из многих кирпичиков. Мне, например, легко жить: все работают, а я лишь собираю результаты».
При мне состоялось три разговора, которые показали, насколько ему «легко жить». Первый разговор:
— Товарищ Б., — строго говорил Королев кому-то по телефону. — Так нельзя. Если еще раз так сделаете, я приму решительные меры против вас. Не объясняйте, а исправляйте. Завтра утром буду…
Второй разговор, опять по телефону:
— План полета просмотрел. Весь измарал. А вот документ о макете совсем нехорош. Какой же это макет, если полностью оснащен аппаратурой? А у вас на двух страницах двадцать раз слово «макет». Неряшливо составлено.
Третий разговор:
— Надо нам новое направление обозначать. Но туда я могу назначить только человека, который хорошо знает авиацию, как ты узнал ее за 30 лет совместной нашей службы…
Тщательно, требовательно, с позиций завтрашнего дня относился Сергей Павлович к вопросам большим и малым, ведь от них зависел успех каждого полета.
Вот и полет экипажа «Восхода», как с удовлетворением отметил Сергей Павлович после посадки «внеземной лаборатории», подтвердил продуманность конструктивных решений, надежность систем и оборудования. Многое дали наблюдения из кабины корабля за Землей, космосом и небесными светилами за 16 витков вокруг нашей планеты. Трехместный корабль приземлился с высокой точностью, почти с нулевой скоростью. Экипаж не испытал больших перегрузок. Командир, инженер и врач превосходно чувствовали себя без скафандров. Впервые на орбите побывал целый коллектив, спаянный одной мечтой, крепко связанный с оставшимися на Земле исследователями космоса.
Опять небывалый шаг
…Машина лавирует среди автомобилей на людном шоссе, водитель спешит. В машине Королев, Каманин… Каждый думает о предстоящем полете. Новое его качество ясно — возможность выхода из корабля. Но какими должны быть корабль, скафандры?
Машина плавно тормозит у подъезда.
— Прошу всех ко мне, — обращается Сергей Павлович к спутникам.
Поднялись в просторный кабинет на втором этаже. Николай Петрович тут же позвонил космонавтам и пригласил их приехать. Скоро и они были здесь. Начался совет, как лучше и надежнее осуществить выход человека из корабля на орбите.
Было очевидно, что нужен двухместный корабль. Ведь на двухместном можно обеспечить помощь и поддержку выходящему в космос со стороны второго члена экипажа. Для первого в мире эксперимента это было очень существенно.
А зачем нужно выходить в космос? На этот вопрос исчерпывающе ответил Сергей Павлович[С. П. Королев. О некоторых проблемах освоения космического пространства. Из истории авиации и космонавтики. М., изд-во «Наука», 1967, вып. 5, стр. 3.]. Летая в космос, говорил он, нельзя не выходить в него, как, плавая, скажем, в океане и оказавшись за бортом, нельзя не уметь плавать. Значит, чтобы выйти в космос, необходимо проделать операции, которые могут потребоваться при встрече кораблей, при проведении специальных наблюдений в космосе (кстати, это очень сильно упрощает проведение этих наблюдений), ну и, наконец, в тех случаях, когда нужно будет что-либо поправить на корабле.
Мы, например, всерьез думаем над тем, подчеркнул тогда Королев, что космонавт, вышедший в космос, должен уметь выполнять все необходимые ремонтно-производственные работы, вплоть, скажем, до того, чтобы произвести нужную там сварку и т. д. Это не фантастика, это необходимость, и, чем больше люди будут летать в космос, тем острее эта необходимость будет ощущаться.
Надо считаться и с тем, продолжал Сергей Павлович, что ведь может в конце концов сложиться такая- ситуация, когда один корабль должен будет оказать помощь другому. Но каким же образом? Ведь корабли представляют собой очень защищенные в тепловом, а значит, и в прочностном отношении конструкции. Значит, можно подойти к кораблю и ничего, собственно говоря, не сделать, потому что, если его просто разгерметизировать через входной люк, то люди там погибнут.
Значит, должна быть отработана такая система шлюзования, жизнеобеспечения и выхода из корабля, которая давала бы возможность оказать такую помощь.
В конце концов сложился такой облик корабля «Восход-2», каким его потом узнали миллионы людей. Герметическая кабина и приборный отсек составили главные части. В кабине — экипаж и все необходимое для обеспечения жизни космонавтов. Разумеется, здесь же предусматривалось все, что потребуется для управления работой бортовых систем, телевизионные камеры и прочая аппаратура. Как и на кораблях-предшественниках, внешняя поверхность кабины покрыта теплоизоляцией. У кабины — три люка с жаропрочными стеклами. Приземлившись, космонавты могут выйти из корабля через любой из них.
Только кабина возвращается на Землю. Приборный отсек обречен — он сгорает в плотных слоях атмосферы. В нем — радиоприборы, жидкостный тормозной двигатель, система терморегулирования, источники тока. Внешняя поверхность отсека тоже занята: антеннами, баллонами со сжатым газом, двигателями системы ориентации радиатором…
На корабле установлен резервный пороховой двигатель — дублер основного тормозного.
Но главное отличие от других кораблей — шлюзовая камера. В камеру из кабины ведет люк, а из нее в открытый космос — другой. Оба люка можно открывать вручную или с помощью электродвигателя.
Внутри и снаружи кабины устанавливались киноаппараты, которым предстояло запечатлеть плавание человека в шестом океане. После возвращения «пловца космоса» в кабину шлюзовая камера должна отсоединиться от корабля. Ее судьба — сгореть в плотных слоях атмосферы.
Скафандры у выходящего за борт и остающегося на борту одинаковые. Командир должен быть готов также выйти из корабля и оказать помощь товарищу. Особое внимание уделено герметизации скафандра — оболочка его имеет несколько слоев, в шлеме — двойное герметическое остекление, защитный фильтр. От жара Солнца спасает специальное покрытие. На спине у выходящего за борт — специальный ранец с запасом кислорода.
Корабль и на этот раз рассчитан на мягкую посадку.
И вот назначен срок полета. Определен экипаж: командир — Павел Иванович Беляев, «небесный пешеход» — Алексей Архипович Леонов.
Леонов так вспоминает о первом знакомстве космонавтов с «Восходом-2» в 1964 году: «На предприятии, где изготавливались корабли, мы изучали космическую технику. Однажды, когда мы туда прибыли, нас встретил Сергей Павлович Королев, провел в цех и показал макет корабля „Восход“, снабженного какой-то странной камерой. Заметив наше удивление, он сказал, что это шлюз для выхода в свободное космическое пространство. Сергей Павлович предложил мне облачиться в скафандр и попробовать выполнить эксперимент.
После двухчасовой работы, во время которой мне пришлось изрядно попотеть, я высказал Королеву свои соображения. Помню, сказал, что выполнить эксперимент можно, надо только все хорошо продумать.
— Тогда начинайте работать! — заявил Сергей Павлович и шутливо добавил: — Только уговор такой: все продумайте с самого начала, если в конце подготовки что- либо окажется не так, лучше не попадайтесь мне на глаза!
Помещали корабль в барокамеру, где создавался вакуум, соответствующий разреженности воздуха на высоте 80 километров. И в этих условиях отрабатывался выход. Здесь было все, что есть в космическом пространстве. Не было лишь невесомости.
Да, экипаж много и упорно тренировался. Сергей Павлович тщательно следил за тренировками, не упуская никаких мелочей. В конце 1964 года на космодроме был организован показ космической техники. Мы с Беляевым должны были показать выход из корабля. Я поверх костюма надел скафандр, а чехол защитный надевать не захотел, так как он обвисал и я выглядел в нем неуклюжим. Но Королев велел непременно надеть чехол, а зачем — догадаюсь, мол, сам после. Пришлось делать, как сказал Сергей Павлович. Выход начался, и я не раз зацеплялся за выступы и углы шлюза. И тут я понял: хорош бы я был в костюме, перетянутом шнурами. Наверняка повис бы на чем-нибудь, если бы не послушал Королева».