Уже в ту пору были споры, какой тип управления лучше: демократический или авторитарный. Хотя и тогда был ясен ответ: тот, который в данной ситуации дает больший эффект.
А что вообще можно было предложить в ту пору?
Зарплаты, как и во всей стране, скромные, премии — мизерные и весьма редкие.
Когда у меня родился второй сын, мой оклад был 115 рублей плюс уральские, минус подоходный, все те же 115 рублей в месяц, то есть меньше 1 рубля в день на человека. Несколько позже за многомесячное сидение в Челябинске при освоении производства башен, мне дали премию в 60 руб. На эти деньги я купил в Москве электродрель. Дрель давно изъездилась, а вот ящичек от нее жив до сих пор и напоминает мне о счастье приобретения.
Так что набор инструментов для организации работ у Валерия Николаевича был весьма ограничен: железная воля и такой же кулак.
По рассказам его сокурсников, он и в Академии близко ни с кем не сходился, а уж став начальником, быстро организовал дистанцию между собой и подчиненными. Первым делом он постарался «освободиться» от сокурсников, от тех, с кем до недавнего времени был «на ты».
Ему не нужны были советчики, ему нужны были подчиненные. Постепенно уехали полковники Е.Н. Лозоцев, Ф.М. Кожухарь, Ю.А. Кипнис-Ковалев, Л.А. Вайсбурд, И.И. Зайцев. Последний был начальником нашего отдела. Ох, и доставалось мужику ни за что, ни про что. Будучи выходцем из интеллигентной семьи, Валерий Николаевич не опускался до площадной брани, его речевая фантазия была весьма эффектна: «Я вам одно место набью, которое станет у вас, как у павиана. Вам не надо будет ходить в зоопарк, смотреть на это место у павианов».
Зайцев был крепкий мужик. Он никогда не переводил гнев начальника на подчиненных, но в конце концов, его терпение лопнуло, и он уехал в Калугу. Писал потом: «Вот мол, я, дурак, сколько терпел. А здесь я за те же деньги стал уважаемым преподавателем на военной кафедре».
Незабвенный М.А. Лейбин от нашего имени написал ему ответ в стихах, где были такие строки:
«Нервы не будут ночами Вас будить:
Кончились взбучки, графики и планы, Можно таперича в зоопарк ходить, Если в Калуге найдутся павианы».
Убрав многоопытных помощников, Валерий Николаевич стал единственным непререкаемым авторитетом и совсем одиноким человеком. Ни детей, ни друзей… Осталась одна работа. И он отдавался ей полностью. Он совершенно не считался ни со своим временем, ни со временем подчиненных.
Лето, пятница, конец рабочего дня. Сидим в приемной, ждем начала совещания. Часа через два выходит Главный, по-отечески смотрит на нас и говорит:
— Поздно уже, давайте завтра соберемся.
— Дык, завтра суббота.
— Вот и хорошо, приходите завтра часам к 10.
Приходим к 10. Часов в 12 выходит Валерий Николаевич и тем же отеческим голосом говорит:
— Давайте в понедельник соберемся. Дело не срочное.
В стремлении достичь результата Валерий Николаевич мог не только обругать, обидеть, но и пойти на хитрость.
На этапе становления производства башен на Челябинском заводе «Станкомаш имени Серго Орджоникидзе» возникла проблема «перевеса».
Башни получались на 120–150 кг тяжелее чертежного. Собрали консилиум: заводские технологи, специалисты НИИСтали, представители КБ. Общими усилиями снизили перевес до 100 кг и уперлись. Нет решения. На нашу просьбу откорректировать чертежный вес, Главный ответил жестким отказом:
— Машина в перевесе, по граммам собираем, а вы — 100 кг. Всех…
Наконец, Ю.Н. Кондратьев, начальник сектора, умница, будущий лауреат и орденоносец, а ныне прозябающий на мизерную пенсию, предложил хитрый способ подрезки башни (что-то на уровне шаманства), и кое-как мы вписались в требования чертежа.
А через полгода я узнаю, что еще на стадии согласования чертежа, Валерий Николаевич волюнтаристски «облегчил» башню на эти самые 100 кг, пренебрегая результатами тщательно выполненного расчета. И как бы забыл про это. Ну, что сказать. Цель нами достигнута. 100 кг с башни сняты. А бессонные ночи и ранние седины, появившиеся в Челябинске, — кто их считал? Дети военных и послевоенных лет, мы были привычны к дисциплине и тяготам жизни.
Войсковые испытания или «бега» — славная веха в истории КБ. Сколько легенд и героев. А сколько мужиков потеряли там свое здоровье, а то и жизни. Павел Филлипов, Гена Кругляков, Валера Городецкий, Женя Прудников, Илья Морозов, Вася Колпащиков — далеко неполный перечень жертв славной эпохи. Нескоро мы пришли к пониманию, что нет ничего важнее человеческой жизни. Нескоро и не все…
Внешне Валерий Николаевич весьма уважительно относился к работе партийной и профсоюзной организаций. На партийно-хозяйственной или профсоюзной конференции доклад главного конструктора был полным, обозначались успехи, рассказывалось о предстоящих делах, отмечались передовики и, как правило, публично никого не ругали.
Если приходили награды за успехи в работе, секретаря парткома и председателя профкома не обходили.
Но вот Валерий Николаевич побывал на базе отдыха, и там ему пожаловались, что давно не вывозили мусор и пищевые отходы. И назавтра парторг и председатель профкома, прихватив за компанию заместителя главного инженера, лично грузили самосвал помоями.
В другой раз председатель профкома тихонечко поскреб против шерсти начальства. И вмиг профком, партком вместе с комитетом комсомола переехали чуть ли не в подвальную комнату без окон и вентиляции. Вспомнишь тут кота Леопольда.
Мы знали, сколь большое значение придавал Валерий Николаевич премированию. Он всегда лично делил премию среди руководства, подолгу «гонял» пятерку от одного начальника к другому. И премии эти не скрывались. Каждый мог посмотреть, как он выглядит в глазах Главного на фоне других руководителей.
Этими воспоминаниями я ни в коем случае не хотел принизить достоинства выдающегося конструктора Валерия Николаевича Венедиктова. Его заслуги в развитии отечественного танкостроения непререкаемы.
А что касается методов управления Венедиктова — так они были продуктом своей эпохи, и о его поведении нельзя судить по сегодняшним меркам.
А вот когда в эпоху перестройки на смену ему пришел В.И. Поткин и так же крепко натянул поводья, это чуть не привело к социальному взрыву. И пришлось приложить немалые усилия, чтобы успокоить ситуацию.
Но это уже совсем другая история.
* И.С. Бушнев в 1954–1955 гг. работал главным конструктором «Омского завода № 174 им. К.Е. Ворошилова». Был освобожден от должности за отказ послать на сельхозработы по разнарядке обкома партии специалистов своего КБ с мотивировкой: «Каждый должен заниматься своим делом». Получил выговор Комитета партийного контроля при ЦК КПСС с занесением в учетную карточку [Архив музея УВЗ]. С 1955 по 1962 г. работал в «Отделе 520» УВЗ. С июля 1957 г. являлся заместителем главного конструктора «Отдела 520».
А.Д. БУДИЛОВ
В самый разгар борьбы в руководстве МО и МОП о целесообразности разработки «Объекта 172М» (прототип будущего танка Т-72) В.Н. Венедиктовым было принято решение доказать, что наше новое изделие обладает высокими тактико-огневыми и эксплуатационными характеристиками и по многим важнейшим характеристикам превосходит танк Т-64А. В соответствии с постановлением Правительства на «Уралвагонзаводе» уже полным ходом шла технологическая подготовка к серийному производству украинского танка.
Но Главный настолько был уверен в своем детище, а может быть, и рисковал, что в 1972 г., когда еще далеко неясна была судьба «Объекта 172М», убедил вышестоящее руководство открыть параллельно разработку командирской модификации этого танка. Ведущим по этой работе был назначен наш отдел радиооборудования и смотровых приборов, которым руководил в то время Р.Н. Дыбля. Он был из тех маститых специалистов, которые внесли весомый вклад в разработку КБ всей послевоенной бронетехники.