В 1969 г. В.Н. Венедиктов назначается главным конструктором. Этому предшествовали следующие события.
В конце 1968 г. ушел с поста директора УВЗ Иван Васильевич Окунев, патриот завода и мощнейшая опора во всех новых конструкторских проектах. Новый директор И.Ф. Крутяков (назначенный, по словам Карцева, по его рекомендации на этот пост) сообщил на совещании в КБ, что по его мнению, разработка «Объекта 172» (будущего танка Т-72) — это стратегическая ошибка.
В этих условиях Л.Н. Карцев, заслуживший за свою работу на УВЗ в должности главного конструктора звание генерал-майора и лауреата Государственной премии СССР, в возрасте 47 лет оставил Тагил.
В.Н. Венедиктов сделал ставку на «Объект 172» (танк Т-72) делом своей жизни и добился победы. Он перевербовал в свою веру И.Ф. Крутякова и сделал его лауреатом Госпремии именно за «Объект 172».
Работал Валерий Николаевич, как одержимый. У него не было дачи, машины, детей. Все это ему заменяла работа. Решая вопросы, Валерий Николаевич мог неделю не выходить из кабинета (его штатный маршрут: дом — кабинет).
Приехавшие в командировку, иногда уезжали, так и не попав на аудиенцию к Венедиктову, хотя он был у себя в кабинете, но решал вопрос, как сделать какую-то деталь надежной. Приглашая в кабинет конструкторов, технологов, представителей заказчика, металлургов и других специалистов, ставил перед ними один и тот же вопрос: что нужно сделать, чтобы деталь была безотказной и технологичной «У нас серийные мозги», — повторял Венедиктов.
Новый главный конструктор понимал жесткую реальность того, что рождение нового танка Т-72 возможно, если «новорожденный» будет лучше, надежнее своего прототипа танка Т-64. Нужны развернутые испытания во всех климатических зонах с целью получения информации о состоянии объекта и особенностях его функционирования в определенных условиях. Им принимается решение о создании отдела надежности во главе с Валерием Леонидовичем Балюком.
От каждого отдела во вновь образуемый отдел были направлены ведущие специалисты. От отдела двигателя и его систем был утвержден автор этих заметок. И началось время тяжких испытаний, как для нашего «железного ребенка», так и для его «нянек».
Нас влекли к себе болота бывшей Восточной Пруссии и режущие ходовую часть пески Беларуси; мы мерзли среди сопок Даурии и на брегах Амура, утопали в снегах Кольского полуострова и сибирской Юрги; для нас пылало солнце Кара-Кумов; мы проходили в пыли Казахских степей (вернее не столько проходили, сколько исходили поносом от самого Казахского Отара до самого Киргизского озера Иссык-Куль). Вообщем, все это можно выразить разве, что стихом:
Испытания конструкторско-доводочные, отраслевые, приемочные государственные (полигонные и войсковые) беспрерывной чередой шли с имперским размахом в тот замечательный период, когда конструкторское бюро в Нижнем Тагиле возглавлял В.Н. Венедиктов. Шла сравнительная оценка технических и эксплуатационных характеристик сначала двух танков Т-64 и Т-72, затем трех с участием Т-80. Все, наконец, пришли к пониманию: истина открывается в испытаниях. К сожалению, оценку по критерию «стоимость-эффективность» не сочли нужным проводить, а этот параметр еще ярче обрисовал бы преимущества Т-72.
В 1972 г. проходили тяжелейшие войсковые испытания 15 «Объектов 172М» под руководством генерал-майора Ю.М. Потапова, на которых неотрывно в течение полугода находился В.Н. Венедиктов. Обстановка в комиссии по испытаниям была крайне напряженная, т. к. до этого генерал Ю.М. Потапов рекомендовал для принятия на вооружение харьковский танк Т-64. А теперь он вынужден был признать, что работоспособность сборочных единиц и маневренные качества «Объекта 172М» выше аналогичных показателей Т-64. Подозревая всех в обмане, генерал Потапов перепроверял все данные результатов испытаний, не доверяя никому, даже офицерам Кубинского полигона.
Я видел, с каким напряжением, граничащем с ненавистью, он разговаривал с Валерием Николаевичем, держа за спиной руки, сжатые в кулаки.
Но следует отдать должное Ю.М. Потапову, выводы по результатам испытаний были сделаны объективные.
В жесткой обстановке испытаний специалисты нашей бригады работали с беспримерной отдачей и верой в наше правое дело. Среди них был Борис Александрович Гордин — водитель-испытатель и специалист по ремонту высокого класса, горлохват и матершинник. По личному указанию В.Н. Венедиктова летучка Гордина была укомплектована деталями и сборочными единицами различной номенклатуры (по одной единице каждого наименования) безотказность которых вызывала сомнение. Это мероприятие позволяло в случае, если на пробеговой трассе происходила остановка испытываемого изделия, без дополнительных сборов, немедленно направлять летучку и проводить восстановительный ремонт в кратчайшие сроки. Свою машину Гордин содержал в полной боевой готовности в любое время суток, любил порядок и всех, кто путался под ногами и мешал работе, многоэтажно и виртуозно посылал подальше. Вообще с Борисом Александровичем связано много прекрасных воспоминаний, но без прямой матерной речи их передать невозможно.
На войсковых испытаниях (проще говоря, на «бегах») главная задача заводской бригады обеспечить боеготовность своей роты и, если требовался ремонт, то вопросы отдыха и питания вообще не рассматривались. В обязанности служб, обеспечивающих испытания, входило размещение и питание солдатиков (экипажей батальона), а то же в отношении рабочих бригад — по мере возможности. Не всегда можно было попасть на ночевку в «пятизвездочную» казарму. А хорошо бы на второй ярус, чтобы грязь с сапог не попадала и, чтобы никто по ошибке не садился на лицо, когда спишь. Поэтому мы относились к своему быту на «бегах» с юмором, который поддерживал нас в самых трудных ситуациях.
Большое удовольствие я получал от фраз Валерия Николаевича, очень специфических и ироничных. Рассматривая вопросы обеспечения надежности «фирмы Юринов и сыновья», как он называл отдел эксплуатации и своего нового заместителя, он сообщил: «В Табеле о рангах самый старший ангел Керуб, почему-то с рогами, а заместитель его (Валерий Николаевич указал на В.Т. Юринова) стеснительный шестикрылый Серафим, ходит босыми ножками по облакам. Да, вы мой заместитель и должны действовать так, чтобы у начальников отделов горела под ногами земля!»
Как-то я подготовил письмо с просьбой о выделении для УКБТМ машины техобслуживания. Валерий Николаевич заявил, что так не просят, нужно выдать «соплю со слезой». И тут же, проговаривая текст, набросал послание. Выскочив из кабинета, я, по памяти, записал чистовой вариант письма. Валерий Николаевич был поражен: «Вы что, разбираете мой почерк?!» Дело в том, что манера письма Венедиктова с трудом поддавалась расшифровке. В начале фразы были высокие стрельчатые буквы, которые к концу строки становились все мельче и мельче, сваливаясь вниз.