Опять этот странный взгляд. Словно Илана что-то знает, чего не знаю я. В какой момент он у неё появился? Когда она осеклась, говоря о планах своего отца.
Хм. Повод задуматься.
— Ладно, — наконец, кивнула она, шумно выдыхая. — Только… ты ЭТО место называешь тихим?
Да уж, справедливо. Шум, пляски, песни, толкотня как на базаре…
— Ну, по крайней мере, свежий воздух и культурный досуг, — заметил я. — Посидишь, покушаешь шашлыки… или что они тут жарят.
Впрочем, я ещё не был уверен до конца, что это место мне подходит; возможно, проще было использовать что-то менее экзотическое. Я вновь огляделся по сторонам.
— О. Гляди-ка, — указал я туда, где была гадалка с картами. Там, кажется, происходило что-то интересное. — Что они делают?
Илана нахмурилась.
— Не могу разобрать.
— Так пойдём и поглядим, — резюмировал я.
…теперь цыганка уже не пестрила картами. Бормоча что-то утробное и потустороннее, она водила руками над гладким белым шаром, точно светящимся изнутри.
—…дух истинного романипэ сообщит тем, кто достоин… — провозгласила она. — Кто недостоин — уйдут прочь.
Мы с Иланой встали чуть в стороне, наблюдая. Всё-таки, что ни говори, мы двое выделялись среди местных; я с бледной кожей (а о каком загаре может идти речь у того, кто девять лет не бывал на улице?) и Илана с русыми волосами. Да и одежда наша отличалась от остальных. Люди нет-нет, да и кидали на нас взгляды, полные подозрения.
Так что лучше молчать и наблюдать, пока нам не начали задавать вопросы.
Перед гадалкой, тем временем, столпилась целая куча молодых парней. Они топтались на месте и что-то хвастливо говорили друг другу — видимо, каждый считал, что достойным окажется именно он. Затем первый медленно, со значением, возложил руку на шар…
…в воздухе на пару секунд раздался низкий гул, свечение стало чуть ярче — и ничего. Даже озоном не запахло.
— Недостоин, — прокаркала цыганом безапелляционным тоном.
Толпа разочарованно загудела; парень, поникнув плечами, отошёл в сторону, уступив место следующему счастливчику.
На этот раз шар чуть засветился синим цветом, а гул в воздухе был громче и дольше.
— Достоин, — объявила цыганка. — Вижу будущее твоё, вижу — сильно послужишь барону, много уважения получишь, много силы, и дети твои…
Простейший анализатор Дара, вот что это такое. Я криво усмехнулся — меня откровенно смешила вся околомистическая мишура, налипшая вокруг ритуала проверки.
— Диковато выглядит, да? — раздалось сбоку от меня.
Мы с Иланой повернули голову влево. Рядом стоял паренёк примерно возраста Йошиды; такой же смуглый и черноволосый, как и все остальные здесь, но одетый куда приличнее, в нормальную одежду без намёка на пёстрое цыганское тряпьё. А вот взгляд… какой-то неуверенный в себе. Заговорил — и словно боится, что я вместо ответа просто проигнорирую его.
Интересно.
— Не веришь в силу шара? — ответил я, пристальней разглядывая собеседника.
— Что? Нет, конечно, — возразил тот. — Шар всегда показывал правду, не верить глупо. Диковато — то, что гадалка выводит из этого. И про детей, и про внуков… как будто у тех даже выбора своего не будет.
Он оглядел нас с Иланой.
— А ты не местный?
Ну, да, догадаться несложно.
— Да, — согласился я. — Редкий гость. Только пришёл.
— Вам бы одеться по-местному, — заметил он. — Очень в глаза бросаетесь. Опять же, и девушка твоя — её даже слепой не примет за рома.
А меня, значит…
— Я не… — начала было Илана, но почему-то осеклась. Я не обратил внимания.
— Ты тоже одет не так, как остальные.
— Меня и так все знают, — пожал парень плечами. — Знают… и не очень-то жалуют.
Это объясняет, почему он единственный из всех решил заговорить с нами. Белые вороны видят друг друга издалека, не так ли?
Он выдержал паузу и добавил:
— Но с одеждой могу помочь.
Почему бы и нет? Если это позволит не собирать на себе все местные взгляды, то пусть так. К тому же, если люди Медведевых или ещё каких аристо всё-таки припрутся сюда, будет легче смешаться с толпой.
— Было бы неплохо, — отозвался я.
Парень сделал жест двигаться за ним и повёл нас куда-то между рядов палаток, вглубь табора.
— Данко, — представился он. — Данко Волков.
— Никс, — на мгновение задумавшись, отозвался я. — А это Илана. Так… почему тебя здесь не любят?
Данко пожал плечами.
— В нашем роду не принято, знаешь, получать высшее образование, идти работать, вообще заниматься чем-то, не относящимся к роду. Считается, что это… противоречит романипэ, и всё такое.
Он поглядел на меня.
— Мне почему-то показалось, что в этом мы похожи. Потому я и заговорил.
— Похожи? — я задумался на пару секунд. — Наверное, да. Кажется, у нас обоих есть определённые проблемы с семейными традициями. Особенно с мусорной их частью.
— Традиции не мусор! — возмутилась Илана.
— Традиции — как привычка, — пожал я плечами. — Привычка может быть полезной или вредной. А может просто устареть.
— Вот! — поддержал меня Данко. — Да, мы точно понимаем друг друга.
Пожалуй, что так.
— И всё-таки ты здесь, — заметил я. — Там, где тебя не любят и не понимают.
— Семья, — Данко вздохнул. — Куда деться?
Да уж, да уж. Куда деться от семьи — этот вопрос всегда меня занимал, причём за прошедшие сутки семья Распутиных показала, что может быть не менее настырной, чем мои родные папаша и братец.
— Семья — это важно, — торопливо согласилась Илана. Не то, чтобы ей было дело до Данко, просто не хотелось выглядеть куклой Барби, всё время молчащей — вот и ухватилась за понятную тему. — Вы ведь все здесь… ну, вроде семья?
— Здесь? — Данко поднял бровь. — Нет, почему? Тут собрались десятки родов помельче, как всегда на праздник…
Ага, вот мы и начали подбираться к сути.
— Праздник? — Илана огляделась. Видимо, в её представлении это не очень походило на праздник.
— День Рождения барона Драгомира, — пояснил Данко, даже не удивившись. — Так вы тут совсем случайно?
— Вроде того, — согласился я. — Знакомые знакомых кое-чьих знакомых. Если ты не против, нам бы не помешал… небольшой ликбез.
Илана согласно закивала.
— Ну, барона Драгомира-то вы знаете, должно быть… — протянул он без особой уверенности в голосе. — Самый сильный из баронов рома, и самый… как бы это…
Он обвёл всё вокруг руками.
— Амбициозный, что ли.
Ага. Когда вежливые люди говорят «амбициозный» — это, как правило, означает «наглый, жадный и беспринципный».
— Взять хотя бы этот праздник. Каждый год занимает парк, устраивает это торжество — просто потому, что знает, с ним не будут связываться. Говорит, это из-за того, что его предок когда-то помог самому Императору, так что теперь Распутины его должники.
Ну-ну.
— Каждый год?.. — покосилась Илана. — Не помню, чтобы в прошлом или позапрошлом здесь был целый… фестиваль.
— Всё было скромнее, — пояснил Данко. — На этот раз явилось втрое больше народу.
— Это ещё почему? — заинтересовался я.
— Состязание, — Данко вздохнул. — Среди всех молодых парней. А победитель станет мужем Роксоланы, его дочери. Ну, и его зятем, следовательно.
Как-то… уж больно мечтательно зазвучал его голос в этот момент. И отчего мне кажется, что он сюда явился вовсе не из-за семьи? Судя по всему, победить в этом состязании он и не надеется, но хочет… что? Хотя бы поглядеть?
Медведева как-то странно глянула на Данко, потом на меня, но ничего не сказала.
Данко, тем временем, откинул полог пустого шатра.
— Здесь одежды много, — щедро махнул он рукой. — Выбирайте, а то у нас здесь выделяться из толпы — плохая примета… уж я-то знаю.
Илана несмело застыла на пороге, но я решительно кивнул — и первым шагнул внутрь шатра.
Что ж, это смотрелось… экстравагантно. Красная рубашка, широкополая шляпа. Илана кое-как шла, путаясь в длинной юбке, но хотя бы её русые волосы не так привлекали внимание, закрытые косынкой.