— Парк оцеплен, — Лисовская не тратила времени на лишнюю лирику. — Все выходы перекрыты, и дополнительно люди стоят по периметру. Если бы он попытался выйти за пределы парка, неминуемо попался бы. Большинство территории уже обыскали, а значит…
— Покинуть парк они не могли. Я слышал.
— А внутри парка ему укрыться негде, — кивнула Лисовская. — Кроме…
Их взгляды обратились в сторону цыганского табора, шумящего метрах в ста.
Коллеги Новака и Лисовской уже час допрашивали еле отошедших от внезапного нападения актёров и работников съёмочной группы, но это было бесполезно. Всё, что можно было узнать о нападении, они и так узнали за десять минут, отсмотрев попавший на камеру материал.
Чёрная фигура, словно окутанная какой-то теневой аурой. Человек-Ночь, как сказал бы романтик. Появился словно из ниоткуда, раскидал всех — и охрану, и операторов. А затем исчез, прихватив с собой дочь босса.
Но теперь ему никуда не деться. Охранники могли носить одинаковые с ними чёрные костюмы, но всё же это был совершенно разный уровень; агенты СБ Медведевых состояли исключительно из Одарённых, притом с опытом работы в МВД или военных структурах, государственных или других аристо.
— Он там, — подтвердил Новак. — Больше ему быть негде.
— Уверен?
— Уверен, напарник.
Красная нить уверенности пролегла через белый лист происходящего. Новак любил свою работу, а репутация для профессионала не пустой звук.
— Сколько, по-твоему, времени у нас уйдёт на то, чтобы обыскать цыганский табор?
— Зависит от того, как скоро мы попадём внутрь, напарник, — Новак выпустил ещё одно кольцо дыма. — И лучше бы не тянуть с этим. Отбросы общества, обитающие в этих местах, хитры и изворотливы; им ничего не стоит…
— Короче! — делая страшные глаза, потребовала Лисовская.
Новак кротко вздохнул. Как всегда.
— Цыгане могут спрятать в своём лагере что угодно, а нас водить по кругу.
— Это и так понятно, — кивнула Лисовская. — Двое наших уже пошли туда, но не смогли даже внутрь пробиться — их просто с порога завернули.
— Дилетанты, — притушивая сигарету ногой, отозвался Новак.
Лисовская не спорила; она махнула рукой на ходу.
— Слушай внимательно, Новак. Наша задача — не обыск, вдвоём это невозможно. Наша задача сейчас — построить цыган, дать им понять, что мы главные, чтобы потом наши люди спокойно всё обыскали. Просто держи это в голове, а то я тебя знаю.
— Разве я давал повод к недоверию, напарник? — Новак быстро шагал вслед за ней в сторону палаточного городка.
— Твоя самодеятельность у всех уже в печёнках сидит.
— Хороший детектив всегда держит глаза открытыми, — философски усмехнулся Новак. — Если я вижу то, что не было учтено в плане — то и действовать начинаю не по плану, напарник.
— В общем…
Договорить Лисовской не дал какой-то шум, исходящий из табора; она запнулась на месте и обернулась на Новака.
— Ты это слышал?
Новак кивнул. Гневный рёв толпы. Но гнев не существует без объекта; на кого они так злятся?
— Что у них там происходит? — пробормотала Лисовская, пытаясь разобрать какие-нибудь отдельные слова. — Гладиаторские бои, что ли?..
…а затем ткань палаток взметнулась — и огромный белоснежный конь вырвался наружу.
В голове у Новака заиграла тревожная музыка погони.
— Новак! — окрик Лисовской — как ведро ледяной воды на голову. — Видел? Видел?
Новак видел. Человек в красной рубашке и широкополой цыганской шляпе… и Илана Медведева рядом с ним. Одета в какое-то пёстрое тряпьё, но это была она; дочку босса хороший агент СБ должен узнать где угодно, когда угодно и в каком угодно наряде.
— Видел, напарник.
— Это ведь она!
— Конечно, она. За ними, — велел он, почти срываясь с места.
— Куда за ними? Их уже не видно!
Действительно, белый конь развивал почти фантастическую скорость; за эти пару секунд замешательства он уже вылетел пулей за пределы парка и сейчас на полном ходу скрывался за поворотом.
— Значит, за ними! — указал Новак.
Кавалькаду конных цыган, вылетевших из табора по следу ушедшего, он заметил первым. Мозг следака работал, просчитывая варианты; события происходят слишком быстро, попытаешься уцепиться — увязнешь.
К счастью, агент Новак знал цену беззаконию. Он каждый день заставлял себя заглядывать дьяволу в глаза, и каждый день — по крайней мере, до сих пор — выходит из этой схватки победителем.
— Поднимай тревогу! — велел он, пока они с Лисовской неслись к машине на полной скорости. — Вызывай всех, нам понадобится весь спецназ клана!.. Напарник.
Внутри Златана всё буквально кипело от злости.
Этот тип словно решил, что он лучший!
Нет, он и вправду был лучшим. Было совершенно непонятно, когда отброс вроде Данко успел завести себе такого приятеля, но… шар ведь правда почернел. Неужели правда санакуно?
Если бы Златан не видел своими глазами, на что этот тип — Никс, так он назвался? — способен, то подумал бы, что это вообще не рома, а гаджо. Но Златан видел.
И это ещё больше распаляло его ярость.
Это должен быть он. Он должен был быть лучшим! Поэтому он и ждал до самого конца испытания, чтобы эффектно появиться одним из последних — лучшим в своём роде!
Его пальцы болели от постоянных гитарных тренировок, а тело привыкло к самым ретивым коням — он бы легко продержался на Буране положенные десять секунд, даже больше! Он знал, что победит в испытании, а значит, сможет стать мужем Роксоланы, зятем барона Драгомира.
А потом появляется Никс. И одним движением руки отнимает у него всё. Право на испытание. Жену. Положение. Будущее!
Как он… как это вообще было возможно? Укротить Бурана? Даже барон не мог этого!
Впрочем, плевать. Он силён, но кто он один против ярости всех ромалэ вместе взятых? Даже на лучшем коне он не уйдёт от погони, а когда они настигнут его…
— Барон! — раздался чей-то крик впереди него. — Барон, это ловушка! Крыса позвала своих дружков, нас подставили!
Что?
Так он и знал. Сердце Златана зажглось злой радостью. Раз Никс позвал подмогу — значит, не так уж он и силён! Возможно, вся его сила — вообще какая-то уловка, фокус?
Вылетев из-за поворота на полной скорости, он уже видел их. Машину, к которой подбежал белый конь. Пяток заниженных Приор, из которых уже выскакивали бородатые парни. Первые крики дерущихся.
Охваченный праведным гневом, Златан направил коня в самую гущу начинающегося сражения.
— Не отступа-а-ать! — высоко и хрипло заорал барон Драгомир. — Нас больше! Мы сильнее! С нами кони!
Со стороны противника неслись вопли, выкрикиваемые примерно в таком же тоне; наверняка кричат что-то похожее. Впрочем, Злат не знал их языка.
Конь ударил копытами по капоту одной из Приор, оставляя на нём свои следы; машину тряхнуло. Животное сильно, хотя с Бураном не сравнится, конечно. И как тот тип на нём усидел?..
Где-то зазвучали первые выстрелы, но в суматохе драке было непонятно, кто стрелял — свои или чужие. Златан, не слезая с коня, раздавал удары направо и налево; кулаки горели красным — как шар, предсказавший Златану больше будущее (перед тем, как его отнял Никс).
Или не отнял! Он ещё докажет барону, кто тут лучший. Принесёт голову этого Никса на блюдечке, а затем лично объездит непокорного Бурана! Он…
Прекрасная картина вспыхнула болью, когда замечтавшемуся Златану прилетел удар, сшибающий его с коня прямо на асфальт. Противник явно тоже был Одарённым; Златан заорал, падая на землю, и по нему тут же прошлась пара ног — в такой-то мешанине!.. Ещё хорошо, что не копыт.
Враг уже замахивался снова, но Златан пнул его ногой.
— Откуда вы, б*я, взялись? — взвыл его противник. — Э! Вам этот Горыныч что, дедушка родной? Зачем за чужие долги умереть хотите?
— Какой ещё, нахер, Горыныч? — не понял Златан. Спрашивая, он не отвлекался, а продолжал бить.
— Э! Э! Такой Горыныч! В машине сидит! Зачем врёшь, что не знаешь, когда прибежали, защищать стали?