А вот я так не думал.
Камера ещё раз пробежалась по лежащей конечности, и моё сердце забилось чаще, когда промелькнувшая догадка обратилась в стопроцентную уверенность.
Да вы, блин, издеваетесь. Это же… моя рука! В прямом смысле слова!
Ну, ладно, ладно. Не моя, а моего клона. Того, что я оставил здесь два столетия назад. Наверное, мне следовало догадаться уже после кольца, но… какого чёрта?! Вы распилили моё тело и продаёте его по частям?!!
Чудесная планета. Милые люди. Гостеприимные нравы.
– И… откуда она у тебя? – я старался никак не выдавать голосом своего волнения. Нужно выяснить как можно больше.
– Она в нашей семье уже поколения три-четыре, – махнул рукой Орлов. – Может, изначально кто и знал, есть ли у неё полезные свойства, но уже мой дед понятия не имел. Единственное применение, что ей придумали – это пугать меня. Когда был подростком мама вечно говорила, что если я буду много трогать себя, то моя рука станет такой же. Вот и… продаю?
– Такая сильная детская травма? – хмыкнул я.
– Скорее… просто напоминает о матери.
Повисла пауза; мысли Орлова явно были далеки от весёлых.
Ладно, ставки вот-вот начнутся, а я ещё не выяснил главного. Что ещё за Спящий Император?! Мой клон что, стал императором, пока меня тут не было? Бред. В клонах нет самосознания.
– Так в чём суть этого реликта? – как бы невзначай, заметил я.
– Рука Спящего Императора, – ответил Орлов. – Того самого, что в своё время поднял на вершину клан Распутиных и Медведевых, сбросил оттуда старую аристократию и вообще… В общем, легенда.
Ладно, уточню позже. Или книжку какую-нибудь почитаю. Сейчас нужно не упустить торги. Люди торговались, но с опаской, поднимая цену только на минимальный шаг; стоимость дошла от полумиллиона до семи, и, кажется, дальше могла подниматься так же медленно. Всё это уже начинало мне изрядно надоедать.
Ладно, поторопим их.
– Десять миллионов рублей, – я снова встал. Все опять заоборачивались на меня, включая и Тиграна в первом ряду. Лицо Тиграна перекосилось от злости.
– Пятнадцать миллионов, – сообщил он, поворачиваясь к сцене.
Я лишь улыбнулся. Что, ещё не наигрался? Ладно.
– Тридцать миллионов.
– Уверен? – поглядел на меня Орлов. – Я ведь даже не могу гарантировать на все сто, что это не подделка…
Ха. Зато я могу. Свою собственную руку я узнаю всегда!
– Вспомни-ка, – я глянул на него в ответ. – Она всегда была… холодной? При любой погоде – чуть ниже комнатной температуры?
– Да, – удивлённо моргнул Константин. – А откуда…
– Тридцать пять миллионов! – заявил Тигран, глядя на меня уже с откровенной ненавистью.
– Сорок миллионов, – отозвался я.
Уверен-уверен. Теперь точно уверен.
Не то, чтобы мне была нужна сама рука. Сентиментальностью я не страдаю, а это лишь кусок сухой плоти.
Другое дело – импланты, вмонтированные в неё. Они-то мне и нужны, и на них я не пожалею никаких денег.
– Пятьдесять миллионов! – продолжал поднимать ставки Тигран.
– Пятьдесят пять миллионов.
– Ш-шестьдесят пять!
На лице Тиграна проступила нотка неуверенности. Он ведь и ставку перебивает только мне назло. Похоже, потеря ста пятидесяти миллионов ударила по его кошельку сильнее, чем он показывает.
– Тебе так нужна эта рука? – удивлённо смотрел Орлов. – Для чего, если не секрет?
– У меня в последнее время столько дел и проблем, – я покачал головой. – Просто рук не хватает.
Орлов хмыкнул, я же сделал новую ставку.
– Семьдесят миллионов рублей!
Главное – говорить уверенно. Вот он заколебался, и я сразу понял, что он близок к капитуляции. Мой же вид показывал, что я готов продолжать торги ещё столько, сколько нужно.
– Господин Орлов, – церемонно заметил я, глядя на Константина, – как думаете, насколько вы обогатитесь после этой сделки?
Тигран заморгал ещё сильнее. До идиота дошло, что, набив мой карман, он теперь набивает карман Орлова.
– Да кому она нужна… – скривился он. – Что за идиот будет так торговаться из-за куска мертвечины?
Ха. Кусок мертвечины? За импланты из этой руки можно купить парочку планет. Мелких, конечно, и периферийных, но всё-таки.
Люди вокруг вновь глядели на меня, перешёптываясь. Похоже, главным потрясением было не то, что я купил руку – старый хлам в их глазах – а то, что я осмелился уже трижды за этот вечер перейти дорогу Тиграну Гасанову. В их глазах были удивление и… уважение?
– Семьдесят миллионов раз, – ожил Демидов, уловив, что торги окончены, – семьдесят миллионов два, семьдесят миллионов… Ииии три!