Немая сцена тянулась. Секунду, две, три…
А затем — стремительно, за какие-то четверть мгновения — кулак размером с бульдозер влетел мне в лицо.
Глава 13
В мире существует поистине бесчисленное множество решения конфликта интересов. Хитроумные планы и дипломатические переговоры, использование власти и денег, убеждение, соблазнение, газлайтинг, заключение пари. Способы приходят и уходят, как и всё в этом мире; старые, неактуальные растворяются в небытии, а на их место приходят новые. И всё же если среди них один способ, который поистине вечен.
Мордобой.
Разумные и неразумные организмы били друг друга с тех пор, как первые амёбы и инфузории выползли из первичного бульона; этот способ, древний как сама Вселенная, способен решить самый запутанный конфликт и определить исход любого спора.
Что до меня, то, само собой, я пережил десятки тысяч драк; побежал, проигрывал, сводил к ничьей. Бил тех, кто слабее, и бил тех, кто сильнее, калечился и калечил, вынося из каждого эпизода бесценный опыт. Если резюмировать все эти бесчисленные схватки в одном предложении, то…
Херак!..
…то вывод будет таким: когда тебе в переносицу врезается кулак, в два с половиной раза больше твоей головы — это, бл*ть, больно. Что в первый раз, что в тысячный.
В глазах на пару секунд потемнело; привкус железа во рту, головокружение, и вот я уже улетаю. По пути я попытался схватиться за покорёженную машину, но мои пальцы лишь проскребли металл, отрывая кусок дверцы. Нос определённо был сломан, и хорошо ещё, если не вдавлен в череп.
Вот он, старый, добрый мордобой — всегда одинаков.
Тёмные щупальца выстрелили вперёд, пытаясь остановить старуху, но трёхметровая туша двигалась с удивительной для этих габаритов увёртливостью. Перескочив через одно щупальце, Рюдзин буквально раздвинула руками ещё два — и нанесла второй удар, высекая новые искры из моих глаз.
Ох, блин. Соображать приходилось быстро, игнорируя острую боль.
Хорошие новости: искажённая Сила, которую я влил в старуху пару дней назад, основательно подпортила её Дар, ограничив его до банальной физической силы и выносливости. Короче говоря, кроме мордобития, никаких чудес.
Плохие новости: физической силы и выносливости у Рюдзин хоть жопой жуй; в нынешнем состоянии эта туша способна жонглировать внедорожниками, что я и испытал только что на своём лице. Не было недостатка и в умении драться — как-никак, Рюдзин была одним из сильнейших мастеров боевых искусств в мире.
Очень плохие новости: выкачать из старухи искажённую Силу обратно я не могу, если только не хочу, чтобы она вернулась ко мне и похерила весь прогресс, которого я достиг за последние дни. А значит, останавливать эту машину для убийств придётся как-то иначе.
Старуха уже намеривалась нанести третий удар; скрестив руки перед собой, я увёл его в блок, заскрипев зубами от боли. На какой-то короткий миг в глазах Рюдзин мелькнуло искреннее удивление — видимо, она никак не ждала, что я смогу сдержать её удар — но передышки она мне не давала. От следующего удара я увернулся в последний момент, буквально ощутив, как меня окатывает волной близкой опасности.
— Уже придумала, что хочешь сделать со мной, если победишь? — мой голос звучал непринуждённо и даже весело, хотя и гнусаво из-за сломанного носа. — Повесишь моё расплющенное тело на стенку, в рамочку, вместо плаката? Или дождёшься нового Обелиска, чтобы отослать меня своему хозяйчику в обмен на его подачки?
Противник, выведенный из себя — половина победы. Золотое правило любого мордобоя.
— Хватит слов, — мрачно и спокойно процедила сквозь зубы Рюдзин. — Пусть говорят удары.
И старуха прекрасно осведомлена об этом правиле.
Новый удар; значит, слабое место старухи — её масса? Щупальца перехватили её, направляя вбок, и Рюдзин с грохотом повалилась на асфальт, оставляя на нём внушительные трещины; Юкино быстро отскочила на два шага назад. Что до машин и прохожих, то они давно уже объезжали нас за три квартала — не заметить разрушительную схватку было поистине невозможно.
Пудовая ладонь впечаталась в землю; упавшая старуха быстро поднималась. Вот чёрт. Рюдзин и раньше была не подарок, а теперь, со всей той силой, что я в неё влил — покрепче пресловутого алмазного принца Фицджеральда. Эх, натравить бы их друг на друга, эти двое неуязвимых тяжеловесов могли бы сражаться вечно…
Нужно пробить чем-то её защиту; найти слабое место, бронебойный приём, ловушку, что обездвижит её.
Вот только с идеями пока было как-то туговато. Ничего удивительно — довольно сложно, блин, сосредоточиться и продуктивно фонтанировать идеями, когда у тебя сломан нос и приходится каждую секунду уходить от новых и новых ударов.
— А вот я придумал, — продолжил я «светскую беседу» так, будто старуха не заткнула меня после первой реплики. — Но говорит пока не стану. Пусть будет сюрприз.
Кстати, чистая правда — я действительно знал, что сделаю со старухой после того, как вырублю её. Вот как добраться до этого этапа — вопрос посложнее. Из-за моей спины вылетело два десятка подрагивающих от тёмной энергии столовых приборов и устремилось к старухе.
— Наглый щенок, — конечно, в голосе Рюдзин слышались и раздражение, и презрение… но мало, мало, слишком мало, чтобы она начала терять контроль над собой и делать глупости! — Уворачиваться ты умеешь, но что с того толку, если ты всё равно не способен нанести мне хоть какой-то урон?
Два взмаха рукой; половина ложек и вилок улетела куда-то в стену соседнего дома, со звоном воткнувшись в бетон на две трети, вторая половина напрочь срезала крышу многострадальной машины. Краем глаза я отметил, как Костя, пригнувшись, отползает от неё подальше, в подворотню — а затем удар прилетел мне в плечо.
Сука! Неприятный хруст, резкая боль — и я почувствовал, как немеет и отнимается левая рука.
Новый удар старухи ушёл в молоко, вновь кроша асфальт; я увернулся, направив щупальца в сторону Рюдзин, но те лишь царапнули по непробиваемой коже.
— Девушка, — поморщившись, Рюдзин кинула взгляд на Юкино, — не стой столбом, атакуй его с другой стороны. Я не хочу провозиться с ним до вечера, а уворачиваться от нас двоих ему будет уже не так…
Удар! Отвлёкшись на болтовню, старуха пропустила ещё пару щупалец — и отлетела назад. Она тут же попыталась встать, но я прочертил пальцем на асфальте несколько прямых линий-«трещин», заставляя её провалиться поглубже.
Юкино, молча моргая, переводила взгляд с меня на наставницу; судя по выражению её лица, она не горела желанием выполнять команду, но, похоже, опасалось того, что повлечёт за собой её отказ.
— Серьёзно? — хмыкнул я, пользуясь короткой форой. — Этого ты хочешь, Юкино? Шестерить чокнутой старухе до конца своих дней? И чем это лучше планов твоего поехавшего папаши?
Юкино кивнула мне с нервным раздражением:
— Не нужно пояснять очевидное, Йошида. Да, я не хочу вмешиваться, и я не буду…
— Неверный выбор, девушка, — с угрозой проскрежетала старуха своих хриплым голосом, кроша ладонями асфальт в попытках выбраться из дыры. — Подумай о последствиях.
— А разве я сказал, что тебе не нужно вмешиваться? — отходя чуть вбок, чтобы уйти из-под возможного удара, хмыкнул я. — Вмешивайся на здоровье. Просто атаковать следует не меня, я её.
Я кивнул на старуху; та не отвлекалась, деловито выбираясь из ямы.
— Че… го? — вот теперь Юкино действительно изумилась до глубины души.
— Я сказал предельно простую вещь, — отозвался я. — Подними свой ножик и атакуй Рюдзин.
— Ты… ты правда думаешь, что у меня есть шанс против неё?..
— Не попробуешь — не узнаешь, верно? — я улыбнулся, но из-за сломанного носа улыбка вышла кривой и кровавой.
— Даже если бы я имела этот шанс, — в голосе Юкино зазвучало уже серьёзное недовольство; она уставилась на меня с неподдельным гневом, — то чем это лучше планов моего поехавшего папаши, а?