Кадр вновь переключился; теперь на экране были Леонид и Илана Медведевы.
— Выглядите слишком спокойно, как для невесты, чем жених пропал неизвестно где после бойни в центре города.
Илана глядела чуть скучающе.
— Пропал? Йошида не реклама по телевизору, чтобы мелькать на экранах каждые пятнадцать минут; прошло всего три дня.
— Целых три дня! — настаивал репортёр.
— Достаточно, — заключил Леонид. — Клан Медведевых отказывается от комментариев. Йошида Распутин не пропал, мы поддерживаем с ним связь, но любая другая информация вас не касается.
Превосходно. И те, и другие говорят ровно то, что я им велел. Конечно же, я вышел на связь и с Распутиными, и с другими своими людьми. Нужно было выдать им инструкции, делегировать обязанности, назначить задачи…
А вот по мнению журналистов, я был обязан в первую очередь поулыбаться на камеры и рассказать все свои планы. Они правда такие идиоты, или просто доят инфоповод до последнего?
— Что это? Говорят ли Распутины и Медведевы правду, или же это хорошая мина при плохой игре, попытка скрыть гибель Йошиды и снизить репутационный ущерб? — задавалась вопросом ведущая. — Эти два клана говорят, что всё в порядке, но есть и те, кто считает иначе.
— …дело даже не в Обелисках, — на экране возник ещё какой-то из городских аристо, помельче (кажется, какой-то подсос Суворовых). — Йошида Распутин своими поступками перешёл дорогу слишком многим влиятельным людям города. Какое-то время ему везло, но это не может продолжаться вечно. Я уверен, его убрали; и не только его, но и тех, кто ему помогал. Например, Константин Орлов, «назначенный» им главой Тёмных…
Угу, угу.
И он тоже пропал.
Все пропали.
Всё пропало.
Не дождётесь.
— Так где же Йошида на самом деле? Он так ярко просиял, что теперь даже короткое исчезновение его с небосклона вызывает массу слухов. Погиб? Пленён? Готовится к новым впечатляющим свершениям? — ведущая покачала гловой. — Впрочем, нам остаётся лишь гадать и внимательно следить за всем, что происходит в столице.
Глубокомысленно.
— А теперь коротко о других новостях…
Я отхлебнул остывшего кофе из чашки. Пора браться за дела.
— …в Лондоне разворачивается полноценная война за власть: члены семейства Виндзор схватились между собой; то, что начиналось с дворцовых интриг, вылилось в несколько кровопролитных боёв. При этом никаких заявлений по поводу пропажи королевы Глории и появления в Москве её гвардейцев сделано не было.
Угу, им сейчас малость не до того. Виндзоры, наверное, ждали возвращения принца Фицджеральда, но, думаю, знатно охренели, когда он вернулся не один, а с толпой боевых пингвинов-мутантов! Идея вывезти их и дать ему в помощь была шикарной.
Клёвые всё-таки ребята эти пингвины. Послушливые, понятливые, умнеют не по дням, а по часам — речь уже понимают, скоро, того и гляди, говорить начнут.
— …тем временем, в Америке все озабочены таким же бесследным исчезновением Джейсона Клотта, лидера республиканской партии. Что это: волна исчезновений мировых лидеров или череда совпадений? Новый раздел власти или…
Я щёлкнул пультом, выключая говорливый телик. Совсем уж демагогия пошла.
Нет, что касается Клотта, то это уже квест рангом повыше. Такой не доверишь посторонним.
А значит, пора проверить, как дела.
Одним глотком допив кофе, я встал и направился в подвал особняка рода Орловых, где я и провёл большую часть последних трёх дней.
…впрочем, здесь всё было по-старому. А именно — картина маслом, «безумный зоопарк чокнутого абстракциониста».
Экспоната в зоопарке три. Пока — три, а что будет дальше, кто знает?
Итак, слева направо. «Кошкодевочка неадекватная», в миру Кира Орлова. Наблюдать за ней было немного крипово даже мне с моим опытом; мутировавшая до состояния полуживотного, несчастная девушка шипела, дичилась и забивалась в угол, топорща шерсть. Ни грамма разума в глазах, зато испуга и ярости — полный вагон.
Ну ты и извращенец, Теонор. Ты и правда собирался трахать… ВОТ ЭТО? Впрочем, думаю, если бы Теонор в реальности попробовал полезть к такой, то остался бы без причиндалов — когти острые и длинные, аж на бетоне следы оставляют.
Затем, по центру — «рыба молчаливая». Бывший японский варщик наркоты, а ныне карась-мутант, доставлял куда меньше проблем и шума. Он флегматично хлопал ртом, выпуская на поверхность пузыри, махал хвостом и лениво перемещался по просторному чистому аквариуму.
Что сказать? Кажется, мозги парня окончательно стали рыбьими, и объективную реальность он уже не воспринимал. Наверное, так даже милосерднее.
И, наконец, третий экспонат — «мартышка американская». Тупа, необучаема, будучи вырванной из комфортной среды обитания, впадает в буйство и громко орёт.
— Выпусти меня, придурок!! Выпусти немедленно!!!
Я поморщился, глядя на Клотта, сидящего за решёткой с массивными прутьями. Как можно орать без остановки три дня, причём одними и теми же фразами?
— Тебе это с рук не сойдёт! Я не знаю, кем ты себя возомнил, но…
— Да заткнись ты, — бросил я. — Вспомни о своих хороших манерах и улыбайся американской улыбкой.
Жаль, его нельзя выключить, как надоевший телик; остаётся только игнорировать. Постепенно привыкаешь, но всё равно бесит.
Итак, что же объединяет эти три экспоната, собранных здесь, у Орлова в подвале? Правильно: геном всех троих изменён Обелиском. Кира Орлова стала наполовину кошкой, Клотт в свои преклонные годы стал юным живчиком с лужённой глоткой…
Что говорите? Паренька-карася изменила Рюдзин со своим порошочком, при чём тут Обелиски?
А вот тут-то начинается самое интересное.
Стоически стараясь не обращать внимания на крики Клотта, я подошёл к Орлову; тот морщился — кажется, эти вопли и ему тоже удовольствия не доставляли. Может, воткнуть ему кляп?..
— Итак, — я положил руку на спинку его кресла. — Удалось выяснить что-нибудь? Где Суворовы её держат?
— Вроде да, — откликнулся он, не слишком уверенно. — Порылся в архивах камер, вроде они вывезли её в загородную базу. Поискал, что известно по ней — всплыла информация о какой-то мега-чудо-камере, полностью блокирующей даже самые могучие магические силы. Кажется, Суворовы задействовали армейские резервы.
…действительно, они же отвечают за внешнюю оборону. «Полицией» в городе всегда были Распутины и Медведевы. Суворовы же, казалось, не имели к этому отношения. Тем более, после гибели наследника они вообще пропали с радаров — казалось бы.
Но, как выясняется, хрен там плавал.
Вернувшись домой три дня назад, я первым делом попытался разузнать, что сталось с бессознательной Рюдзин: кто её схватил, где держат, не сбежала ли снова. Надеялся, она у нас или бы у Медведевых, и мне не придётся тратить время и силы хотя бы на это.
Но, как выяснилось, на оцепленную Медведевыми территорию внезапно заявились Суворовы с колонной военных грузовиков и заявили Медведевым, что старуха, после всего, что было, должна считаться международным террористом, и теперь они её забирают. Разумеется, Медведевы, всегда бывшие «маленькими помощниками» Суворовых, даже не спорили.
Чччёрт.
Зачем мне старуха?
Не она сама. Её чудо-порошочек.
Помните штуку, которую я сунул в карман, прямо перед тем, как взорвать компьютеры на корабле Теонора? Разумеется, я не ушёл бы без подарочка; раз не вышло набить морду самому Теонору, то хотя бы информацией разжиться. В общем, я забрал с собой все данные с компьютеров, что успел скопировать; подробности об Обелисках.
Этим мы и занимались последние три дня: изучали полученную информацию.
Порошок. Это что-то вроде крошки, остающейся от Обелиска после телепортации. То ли от неуязвимого сооружения что-то всё же отслаивается, то ли это облучённая пыль.
Как бы там ни было, это что-то вроде нестабильного мутагена, работающего при прямом контакте с кожей, достаточно сильного, чтобы превратить человека в рыбу или ещё какую хтонь, но совершенно неконтролируемого. Случайный эффект.