Что она могла ответить? Отказ обидел бы его. Мелани молча кивнула и пошла к шкафчику за кухонным полотенцем.
— Пожалуй, это знаменательное событие… — продолжил разговор Джефри и, увидев вопрос во взгляде Мелани, пояснил: — Ну, то, что Патрик сам договорился насчет транспорта до больницы и обратно. По-моему, сей радостный факт доказывает, что он начинает думать о некоторой независимости.
— Да, это очень хорошо, — кивнула она и, немного помолчав, добавила: — Ты же знаешь, я сильно беспокоюсь за него. Папа стал сам не свой из-за болезни.
Говоря это, Мелани не могла не заметить, что каждый раз, передавая ей тарелку, Джефри старался прикоснуться к ее пальцам и задерживал, таким образом, свою руку на долю секунды дольше, чем требовалось.
— С Патриком все будет в порядке. Он умеет преодолевать трудности. Вот увидишь, этот старик еще встанет с кресла.
Она опять молча кивнула. Ей хотелось только одного, поскорее закончить с посудой и уйти из кухни, избавиться от опасной близости мужа.
Однако даже после того, как они перешли в гостиную, его присутствие продолжало волновать Мелани. Она непрестанно ловила на себе долгие взгляды Джефри, а заглянув мельком в его глаза, увидела в них полыхающее ярким огнем желание.
Мелани даже вздохнула с облегчением, когда услышала, что отец просит помочь ему лечь в постель. И решила, что, когда уложит его спать, сразу же укроется от Джефри в своей комнате.
Она покатила кресло в спальню, уложила Патрика, а на обратном пути, заглянув в гостиную, сказала Джефри, расположившемуся на диване:
— Думаю, мне тоже не повредит крепкий сон.
Он не сумел скрыть явного разочарования.
— Так рано? Мне казалось, что мы сможем вместе посмотреть фильм. Раньше ты любила это… Я сделал бы немного попкорна, мне это совсем не трудно, а тебе не помешают дополнительные калории.
Идея была такой соблазнительной: устроиться на диване в его объятиях и смотреть какую-нибудь глупую комедию или вестерн, поедая попкорн! Как много вечеров они провели за этим занятием? Сто? Или больше?
— Спасибо, но я действительно устала, — сказала она. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Мелли! — В его голосе она ясно уловила тоскливый призыв, от которого ее сердце сжалось. Но, собрав волю в кулак, Мелани развернулась и направилась по коридору в свою спальню.
Там она переоделась в мягкую трикотажную пижаму, подошла к окну и посмотрела на сумеречное небо. Тяжелые темные облака заволакивали горизонт. На город постепенно опускалась ночь.
Мелани стояла и размышляла о происходящем. Следовало признать, что в ней все еще жило сильное и глубокое чувство к Джефри. Но, видит Бог, она сопротивлялась ему, опасаясь новых ухабов судьбы.
Вздохнув, Мелани отошла от окна и присела на край кровати. Той самой, на которой чуть было не занялась любовью с Джефри сегодня днем.
Здесь она окончательно убедилась, что власть этого мужчины над ее душой и телом осталась той же, что и раньше. Когда Джефри ушел от нее, Мелани внушила себе, что любовь к нему исчезла, умерла, перечеркнутая его предательством. Но, как видно, ошиблась в этом.
Было так легко сегодня днем поддаться их взаимному влечению. Но Мелани понимала — не стоит балансировать на канате над пропастью, если нет уверенности, что концы его прочно закреплены с обеих сторон.
Она наклонилась, открыла ящик комода, стоящего рядом с кроватью, и достала фотоальбом. На одном из снимков они, молодожены, улыбались. Рука Джефри лежала у нее на плече. Шерстяной жакет, застегнутый на все пуговицы, туго обтягивал ее большой живот. Групповой портрет под названием «Счастливая семья». Только устаревший портрет, потому что семьи давно никакой не было: ребенок умер вскоре после родов, мужчина ушел, а женщина осталась бороться в одиночестве с жизненными невзгодами.
Мелани провела дрожащими пальцами по глянцевой поверхности снимка, но тут же отдернула руку, словно обжегшись. Она быстро сунула фотографию обратно в альбом, не желая больше разглядывать ее и будоражить болезненные воспоминания.
Джефри сказал сегодня, что Патрик умеет преодолевать трудности. В этом он прав, самообладания и настойчивости отцу не занимать. Но и она была способна на это же. Ей ведь удалось пережить смерть сына и уход мужа. Этого более чем достаточно, хватит с нее потерь.
Джефри не мыслил семьи без детей. И она тоже. Но решила, что ее жизнь пройдет без пеленок, колясок и прочих атрибутов материнства. Ведь трагедия могла повториться, никто понятия не имел, какова причина столь тяжелого порока, поразившего ее младенца.