Когда же наконец разведка обнаружила на острове советские ракеты и доложила об этом президенту, разразился знаменитый Карибский кризис. Тот самый, который ближе, чем все остальные международные конфликты, подвел обе сверхдержавы к третьей мировой войне. После Второй мировой войны американцы постоянно и неуклонно окружали Советский Союз базами с нацеленным на него ядерным оружием. Теперь же, узнав, что в ответ в 80 километрах от их берегов установлены советские ядерные ракеты, испытали сильнейшее потрясение. Страх и ярость овладели Америкой, но ярости пока что было больше, чем страха. 22 октября 1962 года президент США установил военно-морскую блокаду Кубы, задействовав свыше 180 кораблей различных классов, авиационные части, а для вторжения на остров была стянута 100-тысячная армия.
Американским кораблям было предписано осматривать все советские суда, идущие на Кубу. Москва объявила это "беспрецедентными и агрессивными действиями", ведущими к войне. Достоинство великой державы не позволяло нам разрешить американцам контролировать наши отношения с третьей страной и досматривать наши корабли в нейтральных водах. В Атлантике появились советские подводные лодки. Американские военные, верные привычке размахивать оружием, призывали президента нанести удар по Кубе, уничтожить советские ракеты и захватить остров. Кеннеди медлил, понимая, что в ответ последует советский удар по американской территории, на которой сто лет не рвались снаряды. Строить планы ядерного удара было легко, вот ударить по-настоящему...
А Америкой тем временем овладевал страх. В стране раскручивалась беспрецедентная пропагандистская истерия. Обывателю, и без того до смерти перепуганному внезапным появлением советских ракет у него под боком, усиленно внушалась мысль о смертельно опасном советском превосходстве. О масштабах лжи красноречиво свидетельствует заявление сенатора Фулбрайта (правда, сделанное им гораздо позднее). "Президент Кеннеди утверждал, что существует ракетное отставание. И действительно, такое отставание было, но в обратном порядке. У нас имелось около тысячи единиц такого оружия, а они (Советы. - Авт.) располагали примерно восьмьюдесятью, тогда как он сделал все возможное, чтобы страна поверила, что у нас 80 единиц, а у них (у Советского Союза. - Авт.) - тысяча. Это совсем не было так, но общественность поверила, что мы отстаем"132.
Однако пропаганда пропагандой, а паритет паритетом. Новую сущность этого понятия выразил тогдашний министр обороны США Р. Макнамара, написав в своей книге, опубликованной в 1986 году: "Я удивлю вас, заявив, что, по моему убеждению, советско-американский паритет существовал в октябре 1962 года во время кубинского ракетного кризиса. Соединенные Штаты имели тогда приблизительно 5 тысяч боезарядов на стратегических силах, в то время как СССР имел только 300. Несмотря на преимущество 17:1 в нашу пользу, президента Кеннеди и меня удерживало от мысли о ядерном нападении на СССР понимание, что, хотя такой удар разрушил бы Советский Союз, у него сохранились и были бы запущены по США десятки зарядов. Это привело бы к гибели миллионов американцев. Никакой ответственный политический лидер не навлек бы на свою страну подобную катастрофу"133. По ориентировочным американским подсчетам, в случае начала всеобщей ядерной войны в результате карибского кризиса общее число жертв в СССР, США и Западной Европе составило бы примерно 50-100 миллионов человек. Это не считая радиоактивного заражения, "ядерной зимы" и прочих долговременных последствий, которых тогда никто не просчитывал.
Именно эти соображения и сдерживали американского президента, не позволяя поддаться безответственному нажиму военных. Однако, когда 27 октября советские ПВО на Кубе сбили американский военный самолет "У-2", пилот которого погиб, обстановка накалилась до предела. Пентагон все настойчивее требовал нанести удар по острову, армии США и остальных членов НАТО были приведены в боевую готовность. По приказу правительства СССР министр обороны Малиновский привел в полную боевую готовность все Вооруженные Силы Советского Союза, то же сделали и другие участники Варшавского Договора. Мир балансировал на самом краю ядерной войны.
В отчаянном усилии предотвратить бойню Кеннеди направил срочное послание Хрущеву, передав его через своего брата Роберта, который подчеркнул, что президенту почти невозможно будет сдержать военных в ближайшие сутки, если Москва не даст позитивного ответа. (Однако! Представьте себе, если бы Сталин заявил, что не может сдержать маршала Жукова... Вот они, "преимущества" демократии.) Утром 28 октября Московское радио открытым текстом передало послание Советского правительства президенту Кеннеди о разрешении карибского кризиса. Счет шел уже на часы и минуты, передать его обычным дипломатическим путем уже не было времени. В последнюю минуту новую мировую бойню все-таки удалось предотвратить. В результате достигнутой договоренности СССР вернул домой ракеты, а США сняли блокаду и дали Кубе гарантии ненападения. Кроме того, по секретной договоренности Соединенные Штаты также убрали свои ракеты из Турции. Чтобы не приходилось впредь прибегать к помощи радио, для оперативного разрешения потенциальных кризисных ситуаций в будущем между обеими столицами была протянута "горячая линия".
Карибский кризис закончился вничью. Хотя американцы и добились вывода ядерного оружия, расположенного в непосредственной близости от их территории, но взамен они были вынуждены признать вхождение Кубы в советскую зону влияния. В итоге был закреплен военно-стратегический паритет: Соединенные Штаты, считавшие до этого, что только они одни могут вершить судьбы мира, были вынуждены признать равные права в этой области и за Советским Союзом.
Конец иллюзии
Придя в Белый дом, новый президент с удивлением обнаружил, что у Америки в тот момент не было даже планов ведения обычной войны - любой конфликт, даже не с Советским Союзом, предполагалось решать путем тотальной ядерной войны. Американские стратеги настолько увлеклись новой атомной игрушкой, что про традиционные методы ведения войны попросту забыли. Однако карибский кризис доказал, что не все так просто.
Сделанные еще во время корейской войны теоретические выкладки в сочетании с опытом, приобретенным во время карибского кризиса, привели к появлению в американской военно-стратегической мысли начала 60-х понятия "неприемлемого" ущерба. Неприемлемым считался такой ущерб, который должен надежно удержать руководство страны от ядерной агрессии. Подсчитали и решили, что он должен равняться уничтожению 20-25% гражданского населения страны и до 75% ее промышленного потенциала. Американская доктрина стала исходить из установки: "сдерживание" нападения на США должно основываться на обладании способностью выдержать первый удар возможного противника, а потом своим ответным ударом нанести ему "неприемлемый ущерб". Это вновь введенное понятие, вкупе с усилением ракетно-ядерной мощи Советского Союза и уроками кубинского кризиса, заставило администрацию Кеннеди существенно пересмотреть официальную доктрину Вашингтона. Отказавшись от принципа "массированного возмездия", Кеннеди провозгласил новую доктрину - "гибкого реагирования".
Теперь США надлежало ориентироваться не только на большие, но и на малые войны, не только на обязательные удары "по центру", то есть по СССР, но и имеющие самостоятельное значение удары по "периферии" социалистического мира или же комбинированные атаки на "центр" и "периферийные" районы, в которые включались и несоциалистические страны. Существенное внимание предполагалось оказывать странам "третьего мира", освобождающимся от колониализма, чтобы предотвратить их выход из сферы влияния Запада. Однако исследователи уже давно отметили: "Практически каждая провозглашаемая очередная "доктрина" или стратегическая концепция в качестве главного метода противодействия Советскому Союзу предусматривала именно наращивание военной силы, которую можно было бы использовать в качестве угрозы или шантажа (в том числе и атомного), так как в Совете национальной безопасности США прежде всего военные средства рассматриваются в качестве важнейшей основы проведения в жизнь планируемых внешнеполитических решений"134.