После инцидента Белый дом без труда добился от конгресса почти единогласной резолюции, которая уполномочивала президента США "предпринять все необходимые шаги, включая использование вооруженных сил" по пресечению "коммунистической агрессии" в Юго-Восточной Азии. Вне зависимости от того, кто конкретно - ЦРУ или Пентагон - стоял за провоцированием Тонкинского инцидента, суть его не меняется. Это была тщательно сфальсифицированная акция, вполне сопоставимая по своей подлинности с "инцидентом", выдуманным Гитлером для развязывания Второй мировой войны. Правда всплыла в 1971 году, когда выяснилось, что проект исторической резолюции конгресса был готов уже 25 мая 1964 года, задолго до того, как произошел сам Тонкинский инцидент, ставший непосредственной причиной ее принятия. Может быть, некоторое объяснение удивительной прозорливости авторов резолюции даст меморандум, который еще раньше, 17 марта 1964 года, министр обороны Р. Макнамара представил руководству США. Там излагался план "постепенно усиливающегося открытого военного нажима" на коммунистический Северный Вьетнам. 2 июня того же года американские "верхи", кстати, при участии директора ЦРУ Д. Маккоуна, обсуждали даже вопрос о применении ядерного оружия во Вьетнаме. Резолюция конгресса, напомним, была принята 7 августа.
На поднявшейся после нападения волне военной истерии Пентагон без особого сопротивления начал бомбардировки Северного Вьетнама. 1 апреля 1965 года руководство США приняло решение о массовом использовании в Индокитае сухопутных войск, и практически сразу же президент Джонсон отправил в Южный Вьетнам 50-тысячный американский контингент. Естественно, при соотношении военных потенциалов США и Вьетнама Вашингтон питал надежды на быструю и эффектную победу, и отнюдь не самым слабым из источников этих надежд были оптимистические рапорты ЦРУ и РУМО. Но война имеет свою логику. Блицкрига не получилось, и через три года во Вьетнаме сражалось уже 550 тысяч американских солдат и офицеров. Глубоко застряв во Вьетнаме, американцы попробовали было решить дело вводом своих войск в соседние Лаос и Кампучию, но лишь еще глубже увязли в Индокитае.
Соединенные Штаты любой ценой стремились добиться победы. А тем временем Советский Союз, а с ним и весь социалистический лагерь примерно такими же темпами наращивали помощь вьетнамским коммунистам. Помогали оружием, товарами, военными советниками. На целых десять лет Вьетнам превратился в арену самого явного, самого ожесточенного и самого кровопролитного противоборства двух сверхдержав. Нечего и говорить, что в этой схватке СССР, ограничивающийся в основном оказанием военной и материально-технической помощи, был в гораздо более выгодном положении, чем США, вынужденные посылать на далекую войну все больше и больше собственных солдат. Получилась как бы Вторая мировая война наоборот. Кроме того, в глазах всего мира, не говоря уже о самих вьетнамцах, Вашингтон представал безжалостным поработителем и палачом вьетнамского народа, а Москва - его бескорыстным другом. Не было единодушия и у населения США. Из-за того, что американские потери во Вьетнаме намного превысили потери США за Первую или Вторую мировые войны или войну в Корее, там развернулось массовое движение за скорейшее окончание этой войны.
Десятилетнее противостояние в столь далекой от обеих сверхдержав Юго-Восточной Азии завершилось в 1975 году полной победой Вьетнама, который в результате войны объединился и примкнул к социалистическому лагерю. Американцы были вынуждены покинуть Индокитай. Это самое позорное в истории США поражение наглядно - наглядней некуда! - продемонстрировало Вашингтону реальные пределы его мощи. Позорное поражение во Вьетнаме, случившееся, несмотря на всю колоссальную военно-техническую мощь гигантской сверхдержавы, нанесло глубочайшую моральную травму всему американскому обществу, от простых граждан до правительственной элиты. Его последствия были многообразны, но одно из них заслуживает быть отмеченным особо: фиаско в Индокитае во многом определило оборонительную позицию Вашингтона в других направлениях его внешней политики, включая сюда и отношения с Москвой. В большей или меньшей степени "вьетнамский синдром" действовал на американское руководство вплоть до прихода в Белый дом Рейгана.
В ходе десятилетней американской агрессии во Вьетнаме далеко не лучшим образом проявило себя и разведывательное сообщество США, в первую очередь ЦРУ. Начать с того, что оно не сумело предвидеть развития, исхода и последствий этой авантюры. Далее: несмотря на то что ЦРУ бросило во Вьетнам очень крупные силы (оно держало в Сайгоне 700 (!) разведчиков под руководством будущего директора ЦРУ У. Колби, которые работали под прикрытием Управления помощника посла по особым поручениям), американское разведывательное управление так и не смогло наладить в стране эффективной разведки и одолеть противостоящее ему Министерство общественной безопасности Вьетнама. Наконец, разведчики - тоже люди! ЦРУ в Индокитае оказалось причастным к целому ряду грязных дел: вербовке наемников, геноциду и торговле наркотиками. Бывший сотрудник ЦРУ Ф. Снепп, сам находившийся во Вьетнаме, так оценил работу родного ведомства в этой стране: "Возможно, мы так никогда и не узнаем обо всех вьетнамских провалах и неудачах ЦРУ. По сей день слишком много вопросов остается без ответа. Но, исходя из того, что твердо установлено, можно заключить, что эвакуация, в ходе которой было пожертвовано столько жизней, провалено столько секретов и предано столько агентов, друзей и соратников, легла на ЦРУ несмываемым пятном позора. Со времен неудачной высадки в бухте Кочинос в 1961 году ЦРУ не оказывалось в ситуации, когда оно ставило на карту так много и по глупости все это теряло"186. Слова эти относятся к бегству американцев из Сайгона, но могут служить характеристикой деятельности ЦРУ на протяжении всех десяти лет вьетнамской авантюры.
Первые шаги к разрядке
Несмотря на эту горячую точку планеты, а быть может, благодаря ей, советско-американские отношения в это сложное время потеплели и развивались позитивно. Помимо Вьетнама, хотя бы на время отучившего американцев от высокомерных претензий на роль господина мира, объективную основу этого потепления составило сбывшееся наконец-то достижение Советским Союзом реального паритета с США по ракетно-ядерным вооружениям. Более или менее точные цифры в этой области были преданы гласности лишь в последнее время.
Во время карибского кризиса 1962 года американцы по ядерным боезарядам обладали почти двадцатикратным превосходством над СССР. Естественно, советское руководство стремилось, пусть даже ценой максимального напряжения сил страны, ликвидировать смертельно опасное для Советской России превосходство соперника как по атомному оружию, так и по средствам его доставки. Но прогнозы не сбылись, потому что только чрезвычайные обстоятельства позволяют достичь чрезвычайных темпов, но уж если они достигнуты... А. Докучаев пишет: "Наращивание советских межконтинентальных ракет шло в конце 60-х годов быстрыми темпами. С 1965-го по 1969-й количество шахтных пусковых установок выросло на 300 единиц. К 1969 году СССР опередил США по количеству МБР и достиг стратегического баланса. Главный упор делался на тяжелые Р-36 [..- 9], которые несли заряд мощностью 20-25 мегатонн, и не менее крупные челомеевские РС-10 [..-11] с зарядом мощностью 1-2 мегатонны"187. Советская военная машина раскрутилась на полную мощность.
Все это вынудило нового американского президента Никсона в 1970 году с горечью признать примерное равенство сил обеих сверхдержав: "Революция в технике изменила природу военного равновесия сил... И Советский Союз, и Соединенные Штаты приобрели способность наносить непоправимый ущерб друг другу, независимо от того, кто ударит первым"188. В других своих выступлениях глава Белого дома с еще большей горечью констатировал, что "бесспорное преимущество Соединенных Штатов в стратегической мощи" уступило место "стратегическому балансу, в котором ядерные силы США и СССР сравнимы".
Однако, признавая умом равенство советской и американской военной мощи, американская элита никак не могла принять этого сердцем. Об истинных мотивах поведения тех, кто продолжал стремиться к безоговорочному американскому военному превосходству над СССР, кто раздувал шумиху о "русской угрозе", поведал бывший сотрудник Пентагона Д. Эллсберг: "Жажда прибыли, желание создать рабочие места и заполучить голоса тех, кто связан с военной промышленностью, вовсе не были единственным мотивом для подобных предостережений, хотя, разумеется, они играли свою роль. Стратеги, президенты и "государственные деятели" в мире бизнеса считали, что испытание русскими новых видов оружия и средств доставки создает зловещую опасность. Их страх сводился к тому, что русские смогут когда-нибудь достигнуть потенциала для ответного удара, приблизительно эквивалентного нашему, и тем самым ликвидировать наш решающий перевес, позволяющий нам ударить первыми"189. Как видим, не угроза национальной безопасности, но угроза доминирующему положению США на планете и возможности безнаказанно нанести первыми ядерный удар двигало американскую гонку вооружений.