Грузовой антиграв поднялся очень высоко, почти на предельную высоту, где без масок тяжело было дышать. Ростик понял, что атаковать Ким хочет, стремительно скатившись с этой высоты, как на салазках, развивая максимально возможную скорость. Но небоскреб был так высок, что и этот запас высоты превосходил его всего-то метров на двести, не больше.
- Рост, - заговорил Ким, не поворачивая голо вы, - мы пройдем над этой башней всего раз, зависнуть я не рискну, наоборот, попробую пикированием немного скорости добавить. Так что ты скомандуй своему... подручному, когда я прикажу.
- Мне кажется, если ты будешь идти ровно, он и сам все рассчитает, не хуже тебя.
- Я же сказал, будем пикировать, тут глазомер особый нужен, а это только опытом нарабатывается. Ростик предупредил о готовящемся маневре Баетена, но что тот ему ответил, почему-то не понял. Кажется, был так увлечен новой для себя возможностью - сбрасывать на противника гибельные для него заряды, оставаясь над ним, - что не очень-то обращал внимание на Ростиковы объяснения.
- Если все готово, - рассудил Ким, - тогда вперед.
Они сразу полетели быстрее, давление воздуха в лобовые стекла возросло. Крейсер Ады вышел вперед и тоже стал набирать скорость, Бабурин пристроился сзади и чуть в стороне.
А потом... снизу расцвел настоящий куст огневых сполохов, красивых, как салют в праздничный день. Только это был не салют, это был встречный огонь, который казался кустиком только потому, что они летели прямо в центр этой огневой завесы.
Первые попадания пришлись в Аду - Ее крейсер дернулся несколько раз, потом из кончика правого крыла в воздух поплыла струйка дыма.
- Метко ее подшибли, - прокомментировал Ким. - Если пауки сообразят, что главную угрозу несем мы, а не треугольники, тогда...
Что тогда могло случиться, он не пояснил, потому что было не до того. Вот теперь он маневрировал, но уже осмысленно, каким-то образом оставляя встречные шнуры горящего воздуха сбоку, или снизу, или чуть сверху. Небоскреб несся на них, почти не увеличиваясь в размерах, но может быть, потому, что общий вид на него не менялся - они все равно оставались сверху.
- Три, два, один... - считал Ким. Потом заорал: - Давай!
Ростик попытался перевести это маловразумительное по смыслу словечко на Единый, но каким-то странным чутьем понял, что аглор не промедлил, из люка-стали валиться стеклянные колбы почти сплошной цепочкой, одна за другой, каждая весом килограммов в пятьдесят. Почему-то Ростику, когда он высунулся в боковое окошко, они показались такими крохотными, что даже непонятно было - что они могут сделать пау-чиной башне?
Антиграв вышел из пике с разворотом и креном, да таким, что Рост едва сумел вернуться в кресло второго пилота. На миг ему заложило уши, а в плечах и ногах забилась ощутимая боль... Он встряхнулся. Ким уже выровнялся и пытался, по-прежнему петляя, уйти от небоскреба. По ним все еще стреляли, хотя уже не так слитно, как вначале.
Ким вытер пот, выступивший у него под полетным шлемом. Ростик никогда не видел, чтобы его друг так волновался во время атаки, а ведь бывало разное - приходилось брать в лоб во много раз превосходящего противника, вооруженного самыми мощными пушками... Что-то с ним было не то.
- Ким, - строго, даже ворчливо спросил Ростик, - ты чего такой?
- А ты поуправляй этой штукой, - отозвался пи лот, - это же летающая бочка, мишень для самых не умелых... А пауков, у которых есть ружья, тут навалом, может, миллион... И вообще, я считаю, - с неумолимой "логикой" завершил свое высказывание Ким, - если бы мы не отбили большую часть их стволов в битве у Перекопа, нас бы непременно сбили. Он умолк, Ростик подумал и уверенно сообщил:
- В городе всего-то чуть больше четырехсот тысяч. Из них у башни собралась едва одна десятая часть. А ружья остались только... - Откуда знаешь? - быстро перебил его Ким. Ростик пожал плечами.
- Ладно, проехали, - решил Ким, полуобернув шись, прокричал назад, словно аглор мог его понять: - Эгей, сзади, как там? Все целы?
Ростик задал тот же вопрос уже спокойным тоном на Едином. Бастен уверенно доложил: - Сбросил четырнадцать стеклянных емкостей.
Видел, как по меньшей мере десять разбилось о стену, но... остальные, может быть, оказались слишком прочными.
Тогда Ростик тоже понял, почему Ким так стремился набрать скорость, чтобы стеклянные шары, ударившись о стены башни, не скатились вниз, не скользнули невредимыми, а все-таки разлетелись на осколки. Все было правильно, только поведение Кима удивляло.
- Если он сбросил четырнадцать штук, тогда следует лететь к другой башне, - решил Ким. - Колб осталось еще шестнадцать, а из-за двух-трех делать еще один заход - неразумно.
- Да что это с тобой? - в упор спросил Рос гик. - Неужели боишься?
Ким помотал головой, собирая слова в предложение.
- А ты разве нечувствуешь... Как пауки парализуют волю и мешают работать, когда оказываешься непо далеку от них?
Значит, дело было не в примитивной военной трусости и не в арахнофобии, как Ростик стал подозревать. Пауки, как и в битве у отравленного вала, что-то делали с сознанием человека, как-то тормозили его, заставляли подчиниться, отвернуть или вовсе не стрелять в паука, послушно дожидаясь гибели от встречных выстрелов или неминуемой смерти под его мощными, хитиновыми лапами.
- Я ничего определенного не чувствую, - сказал Ростик. - И тебе не советую, а то... Не вывернешь, так и вмажемся в их башню. А нужно еще многое сделать.
Ким передернул плечами, снял шлем и снова вытер пот на шее.
- Тебе легко говорить, - пожаловался он, - ты к акулам прыгал, и еще тебя аймихо тренировали... А что нам, простым воякам, делать?
К нему возвращалась привычка к зубоскальству. Что же, значит, он понемногу приходил в себя. Отойдя от города пауков на пяток километров, взяли курс на вторую башню, которая находилась на юго-востоке. На этот раз Ростик уже видел ее, теперь его сознание было разгружено атакой, смертельной опасностью, удачным ударом по паукам.