«Тау» было кодовым обозначением операции ЦРУ в Москве, связанной с подключением к подземному кабелю на окраине советской столицы. Кабель связывал Москву с Красной Пахрой, деревенькой к юго-западу от Москвы, где располагался институт ядерных исследований. Эта «подключка» позволила получать разведывательную отдачу, с которой не мог сравниться ни один агентурный или технический источник. В течение нескольких лет американцы перехватывали радиорелейную линию связи между этим институтом и оборонным ведомством в Москве, но к концу 70-х годов Советы перешли на связь по подземному кабелю. Когда интересующий американцев канал пропал, спутники-шпионы стали искать подземную линию связи. Через некоторое время были зафиксированы земляные работы вдоль шоссейной магистрали, ведущей из Москвы к институту. Съемки со спутника позволили обнаружить на трассе серию кабельных колодцев, через которые техники могли получать доступ к подземному кабелю для ремонта. ЦРУ разработало совместно с АНБ план подключения к этому кабелю и начало готовить на «Ферме» сотрудников для участия в этой трудоемкой операции.
В 1979 году первым в колодец спустился Джим Олсон и установил первое подслушивающее устройство. Операция прошла успешно: ЦРУ и АНБ создали уникальный «манжет», который мог снимать сигналы с кабеля без непосредственного подключения к линии. Вскоре разведчики ЦРУ стали регулярно посещать колодец на проселочной дороге и менять кассеты записывающего устройства, непрерывно фиксировавшего все, что передавалось по кабелю. Это было повторением знаменитого «Берлинского тоннеля» ЦРУ 50-х годов и в каком-то смысле сухопутным вариантом столь же секретных операций ВМФ США по установке электронных устройств на советских подводных кабелях.
В течение пяти лет все работало как часы, но весной 1985 года, когда один из коллег Стомбау в московской резидентуре в очередной раз отправился за пленкой, он получил сигнал, означавший, что кто-то вскрывал устройство. Разведчик отказался от проведения операции. После продолжительного обсуждения ситуации с Лэнгли было решено послать еще одного разведчика, командировка которого близилась к завершению, что делало риск попадания в засаду более приемлемым. Когда разведчик благополучно возвратился с записывающим устройством, радость длилась недолго. Пленки были абсолютно чистыми. Осталось неясным, было ли это результатом технической неполадки или вмешательства КГБ. Операция «Тау» так и осталась в списке необъясненных «аномалий».
О «Тау» можно забыть, подумал Редмонд. Сначала «Тау», а две недели назад возникла проблема с Боханом.
Полковник советской военной разведки Сергей Бохан, известный в ЦРУ под псевдонимом «Близард»[16], шпионил для ЦРУ в течение 10 лет. В 1978 году во время первой командировки в Грецию Бохан сообщил ЦРУ, что один молодой американец пришел в советское посольство в Афинах с предложением продать секретное наставление по спутнику-шпиону КН-11. Эта информация привела к аресту Уильяма Кампайлса, продавшего это наставление всего за 3 тысячи долларов. В 1984 году во время второй командировки в Грецию, куда он возвратился после некоторого периода работы в Москве, Бохан сообщил, что советский агент из числа греков, связанный с оборонными контрактами, передал ГРУ сведения об американской зенитной ракете «Стингер». Потеря «Стингера» особенно обеспокоила Пентагон, поскольку «Стингер» считался самой совершенной переносной зенитной ракетой в мире. Как заместитель резидента ГРУ в Афинах Бохан продвигался по служебной лестнице и обещал стать еще более ценным «кротом».
Но 21 мая Бохан получил приказ из штаб-квартиры ГРУ возвратиться в Москву в течение ближайших дней, не дожидаясь очередного отпуска. Это его насторожило. Ему объяснили, что вызов связан с неприятностями, которые якобы возникли у его 18-летнего сына Алексея, курсанта Киевского военного училища. Но это не соответствовало действительности. Всего несколько дней назад Бохан говорил по телефону со своим двоюродным братом в Киеве и знал, что у сына все в порядке. Неужели до него наконец добрались? Бохан убедился, что дело нечисто, когда резидент начал настаивать на его возвращении в Москву в конце недели. Он пытался затянуть время и вызвал на внеочередную встречу своего куратора из ЦРУ Дика Рейзера.