Когда Кучерявый, выйдя из дома, обнаружил письмо, он огляделся вокруг и увидел американца. Пока он читал инструкции, как он может установить контакт с американцами, если захочет стать их агентом, бывший резидент тихо ретировался.
Через два дня Ролф проехал мимо места, где Кучерявый должен был поставить сигнал, если он готов работать на ЦРУ. Его радости не было предела, когда он увидел поставленный мелом сигнал, означавший, что Кучерявый готов стать шпионом. На протяжении последующих нескольких месяцев заместитель Ролфа неоднократно встречался с Кучерявым в отелях Западного Берлина, и немец рассказал все, что знал о службе наружного наблюдения «Штази». Это был первый случай вербовки ЦРУ действующего сотрудника наружного наблюдения Восточной Германии. Настроение в Лэнгли было приподнятым, восточноберлинское захолустье наконец-то заработало.
Кучерявый оказался настолько ценным агентом, что, если он долго не выходил на встречу, Ролф начинал нервничать. После того как связь с агентом на некоторое время прервалась, заместитель Ролфа, чтобы убедиться, что с агентом все в порядке, решил перехватить Кучерявого у дома, дождавшись его на автобусной остановке. Когда Кучерявый появился, они обнялись, как два старых друга, и обо всем переговорили. Работник ЦРУ направил в Лэнгли шифртелеграмму с отчетом о встрече и объяснением, как проведенная с немцем беседа позволила ему убедиться, что Кучерявый является надежным агентом.
«Я взглянул ему в глаза, — писал разведчик, — и понял, что он честный человек».
Громослав Чемпинский уже несколько месяцев чувствовал приближение этого. Как профессиональный разведчик Громек — так его звали друзья — умел разбираться в политике и в людях, и он понимал, что режим, которому он служил с тех, пор как в 1972 году пришел на службу, исчерпал себя. Приведя страну к экономическому застою, преследуемые все более воинственными стачками, коммунистические правители Польши были вынуждены начать переговоры за круглым столом с набирающим силу демократическим движением «Солидарность» и в конце концов согласиться на проведение в июне выборов. Партия, похоже, считала, что сможет добиться нужных ей результатов и ограничить политическое влияние «Солидарности». Для этого, как там думали, все было готово.
Но Чемпинский знал лучше. Польская разведка имела хорошую агентуру в «Солидарности», гораздо лучше, чем у внутренней службы безопасности, и у Чемпинского и его коллег было четкое ощущение того, что «Солидарность» на грани крупномасштабной победы. Коммунистов ожидал сюрприз.
Разведка решила не дожидаться окончательных результатов. За несколько месяцев до выборов работники Управления разведки и контрразведки, где служил Чемпинский, предчувствуя крах коммунистического режима, начали уничтожать документы. Массовое уничтожение досье, в первую очередь на конкретных агентов и осведомителей, началось еще в январе, задолго до того, как в июне были поданы первые голоса на выборах.
Среди наиболее секретных дел были те, которые относились к «Солидарности». Когда в начале 80-х годов профсоюзы впервые вышли на политическую арену, разведка создала специальное подразделение для отслеживания связей между «Солидарностью» и ЦРУ и другими западными организациями. Внутри «Солидарности» была создана агентурная сеть, занимавшаяся сбором данных о финансовой помощи, оказываемой «Солидарности» со стороны ЦРУ. К 1989 году польская разведка была убеждена, что эти связи весьма широкие. ЦРУ действительно тайно оказывало «Солидарности» определенную помощь — деньгами, печатными станками и некоторой другой специальной техникой, — но такая же помощь поступала от американских профсоюзных объединений АФТ—КПП и от католической церкви. В любом случае, помощь Запада не была решающим фактором, обеспечившим конечный триумф «Солидарности».
Но руководители польской разведки были убеждены, что ЦРУ будет продолжать свою программу тайных операций до тех пор, пока это не приведет к падению режима, и они не видели, что может сделать правительство, чтобы не допустить этого. Вера польских разведчиков во всемогущество ЦРУ лишала их уверенности в собственных силах и укрепляла фаталистическое настроение и мысль о неизбежности падения режима. Таким образом, к моменту ошеломляющей победы «Солидарности» польская разведка уничтожила практически все досье занимавшегося разработкой «Солидарности» специального подразделения, один из руководителей которого Александр Маковский хотел сделать все так, чтобы к моменту прихода к власти «Солидарности» он мог бы правдиво сказать, что «все дела, очевидно, исчезли».