Переключение телевизионных камер показывало, какие демонстрации и какие их участники беспокоят чешские власти больше всего, а крупные планы лиц шныряющих в толпе агентов показывали, как власти Чехословакии пытались дезорганизовать демонстрантов.
— Начинай запись, — приказал Мэннерс своему связисту.
Это был наилучший репортаж, который ЦРУ удалось получить о революциях, прокатившихся в ту осень и зиму по Восточной Европе. После нескольких часов видеозаписи Мэннерс отправился к своему шефу послу Ширли Темпл Блэк. Он подумал, что бывшей кинозвезде-девочке[68] может понравиться это шоу. Пригласив ее в тесное помещение резидентуры, он усадил ее в первом ряду перед телевизором, на экране которого развертывалась «бархатная революция».
Редмонд просунул голову в дверь моего кабинета.
— Бюро прихватило в Нью-Йорке парня из Второго главка, — сказал он.
Этим человеком оказался бывший работник КГБ Сергей Папушин, который оставил свою службу и ушел в новую российскую экономику, где получил работу в нефтяной компании. В Нью-Йорк он приехал по делам своего бизнеса, там крепко напился и попал в госпиталь в Нью-Джерси, где на него вышла полиция, а потом и ФБР. Когда он стал трезветь, ФБР узнало от него, что он работал во Втором главке, и решило попробовать завербовать его. ФБР знало, что офицеры этого контрразведывательного подразделения КГБ были большой редкостью.
Однако напуганный Папушин ринулся в Нью-Йорк и обратился в советскую миссию при ООН с рассказом о вербовочном подходе. Невероятно, но офицер безопасности миссии посоветовал просто забыть об этом и продолжать заниматься своим бизнесом.
Вместо этого Папушин, передумав, связался с ФБР и попросил убежища.
— Когда мы сможем поработать с ним? — спросил я Редмонда.
— Мы сейчас договариваемся об этом с Бюро.
Мы опять занимались своим прямым делом, но на фоне революций, бушевавших в Восточной Европе, я как-то не чувствовал особого энтузиазма по поводу этого перебежчика.
Рэм Красильников набрал номер нашего нового резидента в Москве Майка Клайна и стал ждать.
— Хэллоу? — ответил мужской голос.
— О, привет, Майкл, — начал Красильников с характерным для него акцентом, удлиняя имя Клайна. — Это Гаврилов. Я хотел бы узнать, не могли бы мы встретиться на несколько минут завтра для обсуждения важного вопроса.
Клайн знал, что нужно было Красильникову.
— Да, конечно, могу, — быстро ответил он. — В какое время?
— В полдень подойдет?
— Отлично, — ответил Клайн с той осторожностью, с которой он всегда говорил по этому находившемуся под контролем КГБ телефону. Не имело значения, что в данном случае звонок исходил от КГБ, — старые привычки оставались.
На следующий день ровно в полдень Клайн пошел по Садовому кольцу в направлении китайского ресторана, заранее подобранного как постоянное место для этих тайных встреч. Первый раз Клайн позвонил по телефону, чтобы активировать этот канал восемь месяцев назад, вскоре после своего приезда в Москву на замену Джеку Даунингу. Тогда они договорились с Красильниковым, что китайский ресторан будет их постоянным местом встреч. Однако с тех пор контактов у них почти не было, складывалось впечатление, что горячая линия ЦРУ — КГБ подостыла.
Приближаясь к условленному месту, Клайн заметил черную «Волгу», стоявшую у тротуара с работающим двигателем, выплевывавшим в холодный воздух облачка дыма. Красильников сидел на заднем сиденье, с повязанным вокруг горла шерстяным шарфом и в шляпе, надвинутой на уши. Как только Клайн приблизился к машине, Красильников и водитель вышли из нее. Красильников протянул для пожатия руку и увлек работника ЦРУ в салон перегретой «Волги».
Пока водитель стоял на почтительном расстоянии, где он не мог слышать разговора, и курил сигарету, Красильников сказал Клайну, что, по его мнению, пришло время для проведения встречи на более высоком уровне. КГБ будет представлять он сам и начальник Управления «К» ПГУ (контрразведка) Леонид Никитенко. Они могут встретиться со своими американскими коллегами в Хельсинки или в Токио в следующем месяце. Американская сторона сама может выбрать место, добавил Красильников.
Клайн записал себе: «Токио, Хельсинки, декабрь» и повернулся к Красильникову.
— У вас есть какие-то конкретные вопросы, которые вы хотели бы обсудить? — спросил он.
— Ничего особенного, — ответил Красильников. — Просто мы давно не встречались.
68
Ширли Темпл — самая молодая кинозвезда 1930-х годов. К 7 годам сыграла в 9 фильмах и получила «детский» «Оскар». Последний раз снялась в кино в 1949 г. в возрасте 20 лет. В 1969 г. включена в состав американской делегации на Генеральной Ассамблее ООН, потом работала послом США в Гане, заведовала протокольным отделом в администрации президента Форда, а в 1989 г. стала послом в Чехословакии. —