Когда срок командировки Полещука в Катманду стал подходить к концу, он согласился на подготовку к «внутренним операциям» в Москве. Работник советского отдела Сэнди Граймс прибыла в Катманду и подготовила его по технике поддержания конспиративной связи в Москве. Снабженный средствами тайнописи, Полещук отправился в Москву. Ему было сказано: в течение года не предпринимать попыток восстановления связи и постараться получить назначение с хорошим доступом к секретным сведениям. Через год Полещук должен был подать «признаки жизни», появившись в определенное время на конкретном перекрестке в меховой шапке, приобретенной им в Катманду, и с кожаной сумкой через плечо. Для проезжающего мимо работника ЦРУ это будет сигналом того, что он жив. После этого начнутся операции по связи.
Были предусмотрены запасные даты для этого сигнала, а также несколько почтовых открыток, которые Полещук мог отправить ЦРУ в качестве сигнала своей готовности к приему предназначенных для него односторонних радиопередач. ЦРУ знало, что Полещук может выполнить все эти условия и быть под контролем КГБ, но это был риск, с которым приходилось считаться, когда речь шла о работе с агентом в Москве.
Полещук в обусловленное время ни на одном из мест «сигнала жизни» не появился. ЦРУ также не получило от него ни одной открытки.
Возвратившись домой, Полещук уничтожил все полученные от американцев условия и средства связи и решил, что его отношения с американцами закончились навсегда. Он сжег все, что могло гореть, закопал в землю остальное и решил, что об этом никто никогда не узнает.
В советском отделе ЦРУ подумали, что он просто струсил. Конечно, он мог и провалиться, но таких признаков не было. В ЦРУ его занесли в категорию «неактивный, находящийся в контрольном списке». ЦРУ оставалось ждать, пока Полещука снова направят в загранкомандировку.
Это дело ожило 11 лет спустя, когда в феврале 1985 года Полещук появился в Лагосе в качестве работника линии «КР» резидентуры КГБ в Лагосе. Вскоре ЦРУ уже включило его в работу. Большинство встреч с ним в этом городе ЦРУ проводило, подхватывая его в машину, но иногда проводились и более продолжительные встречи на одной из местных конспиративных квартир.
Как и в Катманду, информация Полещука о местных операциях КГБ не представляла большого интереса для американцев. Но ЦРУ, как и прежде, надеялось, что этого шпиона удастся убедить продолжить работу в Москве.
Такая возможность представилась в апреле 1985 года. Полещук сообщил, что получил письмо от родителей, которые известили его о большой удаче. В расположенном неподалеку от их места жительства кооперативном доме продавались квартиры, и Полещук мог бы купить квартиру за 20 тысяч рублей. Полещук рассказал ЦРУ, что он уже несколько лет искал как раз такую квартиру неподалеку от своих родителей и, уезжая в Африку, попросил их, чтобы они продолжили поиск.
Считая, что надо действовать быстро, чтобы не потерять квартиру, Полещук уведомил, что он уже попросился в отпуск в Москву, чтобы совершить сделку. Он объяснил, что для работников КГБ и МИД, живущих за рубежом, это было обычной практикой. Многие из его коллег испытывали трудности с поиском жилья в перенаселенной Москве. Полещуку разрешили выезд, но при условии, что он в целях экономии средств в полной мере использует полагающийся ему ежегодный отпуск. Полещук подтвердил ЦРУ, что это была обычная практика. Единственная проблема заключалась в том, что у него не было 20 тысяч рублей. Полещук пояснил, что если ЦРУ даст ему деньги, то он спокойно сможет взять их с собой в Москву, поскольку его не подвергают досмотру.
Советский отдел согласился с Полещуком с некоторыми оговорками. Игра стоила свеч. ЦРУ увидело в этом шанс принудить Полещука выйти на связь в Москве. Раньше он приводил массу причин, по которым не смог выйти на связь в Москве после возвращения из Катманду, но было ясно, что ему просто не хотелось рисковать.
На этот раз ЦРУ решило, что у него есть хороший предлог убедить Полещука провести в Москве тайниковую операцию и таким образом заставить его «замочить ноги». Он мог получить 20 тысяч рублей, которые по курсу того времени равнялись 30 тысячам долларов, только через тайник в Москве.
Работники ЦРУ убедили Полещука, что будет слишком рискованно везти 20 тысяч рублей через таможню аэропорта Шереметьево. Гораздо безопаснее получить их через тайник уже после того, как он «чистым» приедет в Москву. В конце концов Полещук согласился, и к 10 мая ЦРУ подобрало для него тайник, который можно было использовать в этой операции. Полещук расстался со своими кураторами в Лагосе в отличном настроении.