После визита в «Хектс» Юрченко сказал охраннику, что ему хочется попробовать французскую кухню, и предложил поехать в Джорджтаун. Ханна знал, что за два дня до этого Юрченко с двумя сопровождающими уже был в Джорджтауне, и решил, что можно съездить туда еще раз.
Сделав заказ во французском бистро «О пье де кошон», Юрченко хладнокровно совершил задуманный ход. Он просто сказал неопытному Ханне, что если он не вернется через 15 минут, то он не должен винить себя, и вышел из ресторана. Ханна некоторое время сидел и ждал, прежде чем решился позвонить и сообщить, что самый важный перебежчик за всю историю ЦРУ просто ушел от него.
Ханна позвонил домой Колину Томпсону, когда тот выходил из дверей своей квартиры, отправляясь на свидание с женщиной. Томпсон сказал Ханне, что если Юрченко не вернется через несколько минут, надо позвонить ему еще раз на квартиру его знакомой. Когда Томпсон приехал к своей подруге, Ханна позвонил еще раз уже в состоянии паники, и Томпсон согласился подъехать в Джорджтаун и помочь в розысках русского. Скоро к нему присоединились другие работники ЦРУ и ФБР, которые начали прочесывать улицы Джорджтауна. Сначала Томпсон подумал, что Юрченко решил посмотреть русский кинофильм, который демонстрировался в близлежашемкинотеатре. ФБР и ЦРУ искали Юрченко всю ночь.
Как только Герберу сообшили об исчезновении Юрченко, он подумал: решил возвратиться назад. Он знал, что поиск на улицах Джорджтауна не даст результата, и это вызывало у него гнев и раздражение по поводу расхлябанности сотрудников, работавших в тот вечер с Юрченко. Гербер сорвался во время недружелюбного телефонного разговора с Томпсоном, который как-то равнодушно реагировал на все происшедшее. Бегство Юрченко фактически поставило крест на карьере Томпсона в советском отделе и надеждах, которые у него были на продвижение в ЦРУ. Тем не менее последние годы его службы в ЦРУ были все-таки связаны с программой работы с перебежчиками, и он пытался доказать, что все-таки может с ними хорошо работать.
Было уже поздно, когда Виктора Черкашина вызвали в посольство. Он встретился с резидентом Станиславом Андросовым на автомобильной стоянке. Тут, где никто не мог их подслушать, Андросов сообшил Черкашину, что Юрченко возвратился.
Черкашин был ошеломлен. Он только сумел пробормотать несколько тшательно подобранных русских слов, чтобы выразить свои чувства по поводу этой странной ситуации. Потом поднялся в квартиру, где Юрченко держали под охраной. Черкашин постарался мобилизовать свои лучшие актерские способности, чтобы убедить Юрченко, как рад его видеть. Он обнял его и поздравил с возврашением.
Черкашин не верил рассказам Юрченко, как его похитили и под наркотиками заставили выдавать секреты. Но так же, как Андросов, немедленно увидел, какие возможности создало возврашение двойного перебежчика.
Первый звонок был от Гербера.
— Милтон, когда ты последний раз видел Юрченко?
Я на мгновение задумался.
— Около недели назад. Может, чуть-чуть больше. Я был там, когда рассказывал ему о деле Шадрина. А что?
— Ты что, не слышал? — в голосе Гербера сквозило недоверие. — Вчера вечером в Джорджтауне он ушел от офицера безопасности. Разве тебе никто не позвонил?
— Нет, вот только узнаю от тебя.
— Он перебежал назад, к своим.
Я лихорадочно вспоминал своюпоследнюю встречу с Юрченко.
— Я не уверен. Может быть, он просто сопротивляется и дает нам понять, чтобы мы были с ним помягче. — Мои аргументы не казались мне особенно убедительными, но надо было что-то говорить.
— Он снова перебежал. — Гербер помолчал и добавил: — Свяжись с Колином.
Я только повесил трубку, как раздался второй звонок. Это был Эд Юхневич, второй человек в Оперативном управлении.
— Ну что вы там? Обос…лись с Юрченко?
— Эд, я не уверен, что Юрченко снова перебежал.
— Какого х… вы думаете, он сделал, побежал пое…ться?
— Может быть, что-то в этом роде. Может, он решил взять увольнительную на три дня.
Юхневич помолчал некоторое время.
— Не пытайся получить под это деньги в банке. Твой приятель ушел.
Телефон замолчал.
Тайна местонахождения Юрченко раскрылась в понедельник после обеда. Около 3 часов дня пресс-офицер советского посольства стал звонить некоторым вашингтонским журналистам и сообщать, что в тот же день в половине шестого в посольстве состоится пресс-конференция и они смогут задать вопросы полковнику Виталию Юрченко. Госдепартамент узнал о происходящем только часом позже, когда получил официальный протест советского посольства по поводу «преступных действии, совершенных в отношении В.С. Юрченко».