«Ни хрена ты не можешь, тьма тебя накрой! Мог бы – давно бы все раскопал». Мартин уже успел по двадцатому разу проклясть это утро, Гнусмана и всю имперскую армию в целом. И пить, как же хочется сделать хоть глоток воды!
И опять перед глазами захлебывающийся от восторга мальчишка, показывающий пальцем на бескрайний морской простор: «Папа, папа, смотри – вода! Это все вода!» И женщина, крепко держащая мальчика за руку, которому уже не терпится бежать скорей туда, где так интересно и так много воды, улыбается приветливо и машет рукой. И голубое небо ласково укутывает изумрудную лагуну, где все просто дышит покоем и какой-то нереальной, прямо-таки райской умиротворенностью.
Она так и называлась – Изумрудный Рай. Нет, конечно, у нее было какое-то свое название, состоящее из букв и цифр, так как на военных картах Империи таким словосочетаниям не было места, но все называли ее именно Изумрудный Рай. Это была одна из редких планет, идеально подходивших для проживания человеческой расы, с единственным огромным материком, окруженным со всех сторон теплым океаном и покрытым практически на девяносто процентов девственными лесами. Рай, по-другому и не скажешь. Принадлежала она сателлиту Империи, мелкому королевству Ларга, что владело, кроме Изумрудного Рая, еще лишь парой планет и ничего ни в политическом, ни в экономическом отношении не представлявшее. В обмен на давно устаревшие технологии (Империя всегда щедро делилась тем, в чем она уже не испытывала необходимости) Ларга практически с самого начала вошла в состав Империи, и, более того, к этому времени население Ларги уже примерно наполовину состояло из имперских колонистов, которых привлекали гостеприимные планеты королевства. Изумрудный Рай был скорее своего рода курортом, и на военную базу, размещенную там, попасть считалось довольно большой удачей.
Мартина Клэя вполне можно было назвать удачливым. В двадцать семь лет, выжив после сражения в Валлийском секторе (или, как ее неофициально именовали, Валлийской бойни), он получил свое очередное звание флай-капитана и был направлен, очевидно, в качестве реабилитации, на военную базу на Изумрудном Раю, где и прослужил следующие пять лет. Пять лет безмятежного существования, без войн и неожиданных перебросок – изрядно потрепанная Империей соседняя Валлия тем не менее сумела отстоять свой суверенитет и даже сохранить остатки боевых флотов, так что в этом секторе сохранялся хоть и хрупкий, но мир. Даже у Империи не хватало ресурсов вести войны одновременно на всех возможных направлениях. Впрочем, ходили упорные слухи, что валлийцы нисколько не обольщались по поводу заключенного мирного договора и ударными темпами восстанавливали подорванный военно-промышленный комплекс.
Но счастливого флай-капитана в то время слухи интересовали в последнюю очередь. Вернувшись живым и невредимым из почти двухгодовой мясорубки, где потери в боевой технике исчислялись десятками тысяч, а потери в личном составе прятались за политкорректным словом «соизмеримые», Мартину хотелось просто жить и радоваться лишь тому замечательному факту, что он еще способен чему-то радоваться. Хотя даже здесь, в раю, по ночам его преследовал один и тот же кошмар. Перед самой отправкой на Изумрудный Рай Мартин попал на орбитальную базу около планеты, где еще буквально месяц назад кипели ожесточенные бои. До отхода транспорта оставалось еще несколько часов, и Мартин, изнывая от безделья, отправился бродить по каким-то переходам. Случайно выйдя на смотровую площадку, он ужаснулся – вся орбита планеты была усеяна неспешно дрейфующими обломками техники, перекореженными остовами боевых кораблей, а между ними, как мусор, виднелись вкрапления изуродованных и перекрученных человеческих тел, как в имперской, так и в валлийской форме, больше похожих на цветные пятна на однообразном стальном сером фоне. Орбитальная база оказалась не чем иным, как чистильщиком – вокруг ее огромных клешней шныряли роботы-сборщики, деловито копаясь в обломках и сортируя добычу, упаковывая ее в контейнеры для последующей переработки. Мимо застывшего Мартина проплыл контейнер из прозрачной пластистали, доверху набитый утрамбованными человеческими телами – технологии Империи позволяли даже этот материал разложить на полезные составляющие (родственникам погибших военнослужащих присылались лишь медальон с именем и стандартная урна с прахом, который оставался после переработки и не годился никуда, кроме как на выброс). Результатом этой прогулки была беседа с особистом, который настойчиво посоветовал забыть увиденное и воспринимать имперское «Все для победы!» исключительно как лозунг. Мартин искренне постарался последовать совету, но с той поры практически каждую ночь ему снилось, что он приходит в себя на дне в таком вот контейнере, под завязку набитом трупами, и не может ни вздохнуть, ни пошевелиться, ни даже закричать.
А потом Мартин встретил Ольгу. И именно она стала его лекарством от кошмаров.
Это случилось после какой-то заурядной вечеринки, которые Мартин в то время посещал с упорным постоянством, словно пытаясь наверстать упущенное. Нетрезвый флай-капитан с компанией таких же скучающих офицеров, которым некуда было девать время и креды, вывалились из бара шумной толпой на улицу, прихватив с собой бутылку «Светлой Ларги», и зачем-то потащились все вместе на пляж. По дороге бутылка опустела, а сама компания изрядно поредела, и в результате Мартин потерялся и пришел в себя только на главной площади городка, около фонтана в виде государственного символа королевства. Незнакомая высокая ларганианка с черными печальными глазами, стоящая рядом, почему-то улыбнулась ему и грустно сказала:
– Вы слишком много пьете, офицер. Поверьте, этим вы себе не поможете.
– В ваших глазах можно утонуть, – ляпнул Мартин очередную банальность, пытаясь не слишком заметно пошатываться, и вдруг понял, что действительно тонет. Черные зрачки затягивали его, и от неожиданности Мартин практически протрезвел. На душе у него вдруг стало так легко и спокойно, как будто он снова вернулся в беспечное детство, словно и не было изматывающих последних военных лет. Тяжесть, появившаяся после посещения орбитального мусорщика и которую он на самом деле все это время пытался не замечать, вдруг куда-то растворилась и исчезла без следа. Ларганианка взяла его за руку и сказала:
– Я Ольга. Проводите меня домой?
Мартин проводил. И остался. Остался на самые счастливые пять лет своей жизни.
Позже он так и не мог вспомнить, что же было правдой в тот вечер, а что навеял алкоголь, и по какому-то молчаливому сговору они с Ольгой никогда не разговаривали об этом. Одно Мартин знал точно – после этого вечера сон его был спокоен и безмятежен.
Пять лет прошли как один месяц. Если бы не официальные имперские законы, то Ольга давно бы носила фамилию Клэй, а их четырехлетний сынишка с полным правом называл бы Мартина отцом. Но даже это не могло омрачить счастье Мартина, который радовался каждому мигу своего пребывания на Изумрудном Раю.
И тут Империя встретила на пути своей безудержной экспансии расу энергов.
Все войны до этого человеческая Империя вела лишь с себе подобными. После Темного Исхода, про природу которого до сих пор не было ничего ясно, что давало благодатную почву для разного рода теорий, человечество оказалось разбросано по вселенной, разобщено и раздроблено на самодостаточные сообщества на отдельных планетах. Некоторые из них сгинули без следа, некоторые стали развиваться, и результатом развития был выход в космос, освоение окружающего пространства, первые контакты с себе подобными, эйфория от осознания своего неодиночества и, естественно, первые войны за подходящие планеты и ресурсы. Шли века, сменялись правители, гремели сражения, техника улучшалась – человечество прилежно совершенствовалось в деле уничтожения самих себя. И Империя была на самом гребне этой безудержной волны. Некоторые ученые робко высказывали мысль о том, что предыдущий Темный Исход есть не что иное, как результат критического накопления напряженности среди человечества в прошлом, быть может, даже действие какого-либо мощного оружия прародителей людей, и что сейчас все идет лишь к новому витку вселенской истории. В Империи с такими проводилась разъяснительная работа, в результате которой ученые сами же доказывали несостоятельность своих теорий, однако ходили упорные слухи об организации специальных исследовательских центров на небольших, не тронутых цивилизацией планетах с целью как раз поиска, возможно, существующих древних артефактов. Лишь в одном ученые были солидарны – человечество одиноко во вселенной, незначительные различия среди выходцев из разных миров, обусловленные внешними условиями развития, лишь подчеркивали это.