Вскоре после создания Трест провел серию встреч, чтобы объявить новые правила остальной части американской киноиндустрии, а самое главное — ключевым дистрибьюторам и крупным владельцам кинотеатров. В 1909 г. на одной из таких встреч в нью-йоркском отеле Imperial присутствовал Карл Леммле, невысокий человек, похожий на гнома, — его рост едва достигал 1,5 метра. Он был родом из Германии. Подобно Цукору и многим иммигрантам той поры, Леммле сделал состояние на продаже одежды, а потом около 1906 г. переключился на кинотеатры. Таким образом, на встрече в Imperial Леммле присутствовал в качестве крупного дистрибьютора на Среднем Западе{97}.
То, что он там услышал, пришлось ему не по душе. Отныне только членам Треста разрешалось создавать фильмы и импортировать в США зарубежные киноленты, иначе за несанкционированную деятельность в этих областях грозило судебное разбирательство о нарушении патентных прав. Каждый владелец кинотеатра был обязан получить лицензию на показ фильма, которая стоила 2 доллара в неделю. А любой кинотеатр либо дистрибьютор, нарушивший правила, немедленно подвергался бойкоту: для него закрывался всякий доступ к фильмам. По словам Джона Дринкуотера, биографа Леммле, «от присутствующих не ожидалось высказывание мнений, им просто предлагали подчиниться распоряжениям»{98}.
Выступить в одиночку против Треста — страшная перспектива. Сотрудничество, очевидно, путь наименьшего сопротивления, — гораздо благоразумнее. Как крупный дистрибьютор, Леммле занимал достаточно важную позицию, чтобы получить за свое согласие хорошее вознаграждение. И все же он отказался в резкой форме — мы никогда не узнаем почему. Его биограф пишет, что он затеял промышленную войну, движимый искренним гневом. «Он тут же решил, что Трест воплощает пагубную идею, угрожая всему будущему отрасли», — считает Дринкуотер. С точки зрения Леммле, «по природе эта новая тирания была испорченной и развращенной — он так считал, и это были не простые придирки, а глубокое и искреннее убеждение»{99}.
Итак, 24 апреля 1909 г. Леммле стал первым, кто открыто и публично бросил Тресту вызов, провозгласив себя «Независимым»{100}. Его проект в лучшем случае был весьма рискованным — по одному тому, что без доступа к фильмам его бизнес ждала голодная смерть. Кроме того, он таким образом сам напрашивался на патентные иски и вызывал на себя всевозможные атаки со стороны Треста. Во многих отношениях для сравнительно успешного бизнесмена-иммигранта это был самоубийственный путь.
Смелое решение Леммле, как и в свое время Цукора, представляет собой интересный пример динамики, которую мы уже наблюдали раньше. Мы видели, как важны аутсайдеры для промышленных инноваций: только у них есть желание или интерес, чтобы бросить вызов доминирующей индустрии. И мы видели, какой мощью обладает логика, выходящая за границы благосостояния и безопасности (факторы вне мотивации благоразумного экономического игрока), — она вдохновляет на действия, трансформирующие отрасль. Леммле инстинктивно презирал господство Треста, и его желание быть свободным оказало глубокое и длительное воздействие на американский кинематограф.
Объявив о своей независимости в 1909 г., Леммле призвал «товарищей по борьбе» обличать «осьминога кинобизнеса». Он дерзко, пусть и не вполне рационально, доказывал, что поражение Треста неизбежно. «Река всегда находит путь к океану, — сказал Леммле, — и, подобно ей, мы найдем путь к свободному кино. Независимые с блеском одержат победу в этой битве». Фактически он призвал остальных присоединиться к кампании гражданского неповиновения, включая отказ платить 2 доллара в неделю, чтобы «заниматься своим делом». Причем он лично дал слово, которое, казалось бы, просто не мог сдержать: Леммле намеревался обеспечивать фильмами любого, кто к нему присоединится. Он озвучил «железное обещание предоставлять лучшие фильмы и лучшее обслуживание в любое время, наперекор самому дьяволу»{101}.
К несчастью для него, большинство коллег Леммле не горели желанием воевать с Трестом. Они либо принимали его правила, либо выходили из бизнеса. В 1910 г. Трест начал консолидировать ключевых дистрибьюторов, планомерно скупая их, и собрал, согласно Аптону Синклеру, 119 из 120 крупнейших компаний сектора{102}. Среди тех, кто решил признать себя побежденными, были и три брата — Джек, Сэм и Гарри Уорнеры. Гарри собирался стать бакалейщиком, так что при другом развитии событий Warner Bros. сегодня могла бы быть сетью супермаркетов{103}.
97
Историю того, как Карл Леммле стал игроком кинобизнеса, и в особенности этот эпизод, можно найти в John Drinkwater,
100
Леммле объявил свою кинокомпанию «независимой» в
102
Это наблюдение взято из Upton Sinclair,
103
Замечательную историю о братьях Уорнер в Голливуде можно прочитать в Cass Warner Sperling, Cork Millner, and Jack Warner,