– Везде, где проходят воины-хетты, остаются развалины, – гордо произнес Эфрон.
– Все воины оставляют после себя развалины, – кивнул Абас. – Они вырубают гранатовые деревья и виноградники. Насилуют женщин. Убивают детей. Не знаю, как мог поступить Рамсес с твоим отцом, но правители Элама пленных убивали. Оставляли только женщин и маленьких детей.
– А как стал рабом ты? – спросил его Эфрон.
– Я? – усмехнулся Абас, поправляя ошейник. – Я испугался смерти и вымолил жизнь у ассирийского воина.
– Как тебе это удалось? – удивился Эфрон. – Ассирийцы безжалостны!
– Я был толмачом в Эламе, – объяснил Абас. – Знал много языков. Мог читать глиняные таблички, написанные не только аккадским, но даже и шумерским письмом. Это оказалось важным. Но со временем мои глаза стали сдавать, и однажды твой отец купил меня недорого на рынке в Халебе.
– Разве ты плохо видишь? – удивился Эфрон.
– Иногда зрение возвращается, – хитро проскрипел Абас и тут же развел руками, – но есть болезни, которые сильнее человека.
– Например? – нахмурился Эфрон.
– Старость, – улыбнулся Абас.
– Воин не доживает до старости, – поправил меч на плече Эфрон.
– Я не воин, я раб, – сказал Абас и остановился. – Пойду за эти скалы, – он показал рукой в сторону гор, – найду Каттими и пригоню овец к саххану. А ты иди к роднику. Только не набирай для дерева холодной воды. Возьми мутной, но теплой в озерце у родника.
У родника было шумно. Сразу три женщины с кувшинами стояли возле поблескивающей струйки в ожидании очереди. Еще две, не торопясь, набирали воду в высокие кувшины и крепили их на двух ослах. Эфрон отвел осла в сторону, стараясь не привлекать внимания женщин.
– Эй! – не преминула закричать одна из них. – Эфрон – сын Цохара и гордой Хастерзы! Зачем ты привел старого осла в такую даль? Есть же родник у вашего конца деревни? Или старик Абас уже не может дотащить на себе кувшин с водой?
– Нет! – тут же подхватила другая. – Он собирается набрать грязной воды из лужи, чтобы полить гранат на саххане. Он верит, что пока гранат плодоносит, его отец жив.
– Может он рассчитывает, что сам Муваталлис увидит его и возьмет в оруженосцы? – предположила третья женщина. – Муж говорил, что табарна будет сегодня проезжать через нашу деревню. К тому же надсмотрщика саххана видели. Пата уже полдеревни взбаламутил! Не иначе как опять будут набирать воинов?
– Ну, такого мелкого вряд ли возьмут, – съязвила первая. – Посмотрите. Он изогнулся от тяжести меча. Эфрон. Я слышала, что надсмотрщик собирается отобрать ваш саххан? У вас не нашлось денег в погашение долга? Что ты собираешься продать в первую очередь, чтобы погасить долг? Этот меч или мотыгу старого Абаса?
– Лучше бы Хастерза подумала о том, что в случае неуплаты надсмотрщик срубит не только старое гранатовое дерево, но и виноградник, – усмехнулась одна из женщин, набирающих воду в кувшины. – Зря она воротит нос от Нигнаса. Пусть нет глаза и двух пальцев. Нигнас еще крепкий мужчина и не бедный!
– Наверное, она тоже верит, что ее муж жив, – захохотала вторая. – И спит она с мечом, а не с настоящим мужчиной! Не Абас же ее обхаживает.
– Вряд ли дерево в состоянии помочь Цохару, если ему не помогли боги, – усмехнулась третья женщина. – Я слышала, что Вадар из Канеса, чей муж также был послан в войска Рамсеса под Кадешем и тоже пропал, уже нашла себе другого мужа?
– Нашла то она, нашла, – ответила вторая. – Да и того забрал тухканти в помощь Миттани против Ассирии. Год уже прошел. Вряд ли он вернется оттуда. Да и не думаю, что Вадар будет его ждать!
– Хастерза дождется, что морщины покроют лицо, груди обвиснут, и Нигнас обратит единственный глаз в другую сторону, – засмеялась первая.
– Тогда ей и Абас не поможет, – ответила третья. – Он еле дышит к тому же. Не переживет эту зиму!
– Так может отвести его в Хаттусас и погадать на внутренностях Абаса о пропавшем Цохаре? – громко спросила третья. – Хоть какая-то польза!
Эфрон молча набрал мутной воды в оба кувшина, поставил их в корзины и заторопился к саххану. Эти перепалки происходили всякий раз, когда он приходил к источнику. И даже слова были одни и те же. Именно поэтому и Абас предпочитал не показываться здесь вместе с ним.
– Куда ты спешишь? – закричала одна из женщин. – Ты не ответил ни на один вопрос! Или ты не понимаешь язык неситов? Сказать все то же по-лувийски? Или ты теперь говоришь только по-арамейски, как ваша рабыня? А вон и Каттими бежит! Сейчас мы ей все повторим, а она переведет для тебя!