Что касается меня, скромного от природы человека, то я не говорю ничего о себе лично в официальном рапорте. Замечу только, что во главе 46-й полубригады я имел счастье атаковать корпус противника, состоящий из 3000 венгерских гренадер, которым вначале сражения удалось оттеснить правый фланг моей дивизии. Груши бросился в штыки на этих солдат и всех взял в плен, вместе с их командиром генерал-майором Спанокки. Последний, в знак глубокой признательности за доброе обращение с ним, любезно попросил принять генералом Груши в подарок великолепный набор чертежных инструментов в бархатном футляре, который ваш покорный слуга с благодарностью принял».
Сражение при Гогенлиндене подробно разбиралось многими историками, но редко сравнивалось с Маренго. Несмотря на победу Моро, такие историки, как А. Тьер, В. Слоон и некоторые другие, ставили ему в вину то, что он наступал вдоль долины реки Инн от Кюфштайна до Мюльдорфа без какого-либо конкретного плана, не выбрав поля предстоящего сражения, не сконцентрировав в ключевом пункте все свои силы, а лишь ограничивался простыми демонстрациями. 1 декабря Моро подставил под удар левый фланг своей армии. Однако именно этот «просчет» явился выгодным преимуществом Рейнской армии, так как, отступая, этот француз как русский Иван Сусанин заманивал австрийцев в глубь лабиринта, который представлял собой лес и деревню Гогенлинден, расположенную на небольшой равнине и окруженную холмами и лесом. Кроме того, главнокомандующий перебросил часть войск из центра ближе к левому флангу, чтобы организовать поддержку сражавшимся дивизиям, и осуществил один из самых удачных маневров, известных в военной истории, перебросив войска Ришпанса из района Эберсберга на Майтенбет, что решило исход сражения. Находясь на острове Св. Елены, Наполеон говорил, что Ришпанс действовал без приказа, на свое усмотрение. Однако это не точно. Письменный приказ существовал, хотя, по мнению тех же историков, был сформулирован в общих чертах. Ничего из того, что произошло, в нем не было оговорено. Моро приказал Ришпансу и Декану предпринять фланговый марш из района Эберсберга через деревню Санкт-Кристоф, не указав, по какой дороге нужно следовать, не предугадав возможное присутствие в этом районе корпуса Райша, не приняв в расчет возможные угрозы и риски, связанные с наличием войск неприятеля непосредственно в лесу. Те же историки считают, что Моро без напористости и смекалки Ришпанса вместо триумфа вполне мог потерпеть поражение. Но удача всегда сопутствует смельчакам. Что касается данного случая, то, по утверждению А. Тьера, ее роль в этом деле была из ряда вон выходящей. Мы не беремся здесь оспаривать суждение столь уважаемого историка Наполеона, но заметим, что роль фортуны в сражении при Маренго была не меньшей, если не сказать большей. Моро ставили в упрек то, что при Гогенлиндене он сражался всего с шестью дивизиями против двенадцати у противника, оставив три — под командованием Сен-Сюзанна в районе реки Дунай и три — под командой Лекурба в верхнем течении Инна. Вот почему левое крыло под командованием генерала Гренье сражалось в пропорции один против двух. Пожалуй, только этот упрек можно заслуженно приписать Моро. Но справедливости ради заметим, что, как в любом гениальном произведении, написанном человеком, на бумаге остаются пятна от чернил, также и в самом блестящем сражении, выигранном человеком, могут быть ошибки, которые иногда исправляет фортуна.
Кстати, вот как сам Наполеон описывает это сражение: «1 декабря, в понедельник, на рассвете, эрцгерцог Иоанн развернул шестидесятитысячную армию у подножья Ампфинге и атаковал дивизию генерала Гренье, у которого в строю было только 25 000 человек. Другая австрийская колонна, миновав мост у Крайбурга, наступала по направлению к Ахау, намереваясь атаковать тыл и правый фланг Гренье. Генерал Ней вынужден был вначале отступить под напором превосходящих сил неприятеля, но сгруппировался и перешел в контрнаступление, смяв восемь австрийских батальонов. Однако противник вводил в бой все новые и новые полки и, атакуя вдоль реки Изар, вынудил Гренье отступить. Этот маневр австрийской армии был правильно исполнен, и первый успех австрийцев предвещал новые, более значимые победы.
Однако эрцгерцог не смог воспользоваться полученным преимуществом, не провел стремительной атаки на корпус Гренье, который потерял лишь несколько сотен пленных и два орудия. На следующий день, второго декабря, австрийский главнокомандующий произвел незначительные изменения в диспозиции своих войск и дал время французской армии перегруппироваться и собраться с силами после первого удара. Эрцгерцог дорого заплатил за свою ошибку, которая явилась главной причиной его поражения на следующий день. 2 декабря Моро провел тщательную рекогносцировку местности и полагал, что у него достаточно времени, чтобы все дивизии успели подойти к полю завтрашнего сражения.