– К сожалению, не всем это удалось, – поправила его Кендал дрожащим от волнения голосом. – Спереди сидела еще одна пассажирка. Она утонула вместе с машиной.
При упоминании о гибели человека заместитель шерифа смешался и нахмурился.
– Что? Пассажирка?
Кендал неожиданно заплакала. При этом она как бы смотрела на себя со стороны. Слезы, несомненно, запоздавшая реакция на все происшедшее с ней.
– Мне очень жаль, – всхлипывая произнесла она.
Медсестра протянула ей коробку Клинекса и ободряюще похлопала по плечу:
– Все в порядке, дорогая. Вы проявили такое мужество, такую силу духа, что теперь вам уже нечего страшиться.
– Я не знал, что в машине был еще кто-то, кроме вас, вашего ребенка и водителя, – тихо проговорил заместитель шерифа, как бы оправдывая ее эмоциональный взрыв.
Кендал шмыгнула носом.
– Она сидела рядом с водителем и уже не дышала, когда машина соскользнула в ущелье. Она, вероятно, скончалась раньше, во время удара или от страха.
Убедившись, что Кевин не пострадал и с ужасом наблюдая, как машина приближается к обрыву, Кендал добралась до передней дверцы, почти уверенная в том, что все бесполезно. Она уже знала, что может там увидеть. Дверцу машины вдавило вовнутрь, а стекло было разбито вдребезги.
Одного взгляда оказалось вполне достаточно, чтобы удостовериться, что женщина, сидевшая впереди, уже мертва. Приятные черты лица исказились до неузнаваемости – сплошное кровавое месиво. Приборная доска и искореженные детали мотора глубоко вонзились в грудную клетку. Голова была откинута под неестественно острым углом.
Не обращая никакого внимания на боль и кровоточащие раны, Кендал просунула руку в салон и приложила к шее женщины, пытаясь нащупать хоть какое-то подобие пульса. Но ничего не почувствовала.
– Я решила сделать все возможное, чтобы спасти остальных, – объяснила Кендал заместителю шерифа, закончив свой рассказ. – Я хотела вытащить ее из машины, но поняв, что она мертва…
– В данных обстоятельствах вы сделали именно то, что нужно. Вы спасали живых. Никто не вправе упрекнуть вас за этот выбор. – Он кивнул на спящего ребенка. – Вы и так совершили чертовски много, много больше, чем кто-либо мог ожидать. Как же вам удалось вытащить из машины водителя?
Убедившись, что пассажирка мертва, Кендал осторожно положила Кевина на землю и накрыла его личико уголком одеяла. Конечно, это было не очень-то приятно, но защищало от дождя. Затем она обошла машину сзади и приблизилась к дверце водителя. Голова мужчины бессильно лежала на руле. Превозмогая охвативший ее ужас, Кендал позвала его по имени и тронула за плечо.
Она хорошо помнила, как трясла его и как душа ее ушла в пятки, когда безжизненное тело шофера откинулось на спинку сиденья. Из уголка его рта медленно сочилась струйка крови. На правом виске зияла глубокая рана, глаза закрыты. Водитель сидел без всяких признаков жизни, но все это отнюдь не убеждало, что он мертв. Она протиснулась в машину и приложила ухо к его груди.
Слабо, очень слабо где-то внутри трепыхалось сердце.
В этот момент машина соскользнула на несколько футов вниз к обрыву, увлекая ее за собой. Кендал чуть было не лишилась руки, все еще держа ее внутри салона.
Спустя секунду машина остановилась в положении очень неустойчивого равновесия. Женщина прекрасно понимала, что это лишь временная передышка, и минутой позже автомобиль будет подхвачен стремительным потоком грязи, который неумолимо подбирался к передним колесам. Рыхлая от дождя почва просела под их тяжестью. У Кендал не было времени разобраться в сложившейся ситуации, тщательно взвесить последствия своих действий. Не было времени даже задуматься о том, как сильно она хотела от него избавиться.
У нее были все основания бояться и ненавидеть человека, сидевшего за рулем. Но она не желала ему смерти.
Жизнь, жизнь любого существа стоила того, чтобы за нее бороться.
Поэтому Кендал сделала все возможное, чтобы спасти этого человека. Из последних сил женщина голыми руками разгребла грязь и растащила ветки деревьев, которые заблокировали переднюю дверцу. Затем она осторожно приоткрыла ее, и водитель тут же вывалился из машины на руки спасительнице. Своей окровавленной головой он ткнулся ей в плечо. Тело оказалось неожиданно тяжелым, и она, не выдержав, опустилась на колени.
Обхватив его обеими руками, Кендал вытащила мужчину из-под рулевого колеса. Это была самая настоящая битва, не на жизнь, а на смерть. Несколько раз она плюхалась в грязь, но тут же вновь поднималась на ноги, чтобы оттащить его подальше от скользящей в пропасть машины. Спустя мгновение та уже очутилась в воде.
Кендал подробно изложила все события, опуская при этом сугубо личное: свои соображения. Когда она умолкла, заместитель шерифа вытянулся перед ней чуть ли не в постойке «смирно», словно собираясь отдать ей честь.
– Леди, – произнес он торжественно, – возможно, вы удостоитесь медали или чего-нибудь в этом роде.
– Очень сомневаюсь, – в замешательстве пробормотала она.
Он вытащил из нагрудного кармана записную книжку и шариковую ручку:
– Имя!
Она сделала вид, что не расслышала его, стараясь выиграть время:
– Простите?
– Ваше имя?
Небольшой штат провинциальной городской больницы оказался настолько любезен, что даже не поинтересовался ее личными данными. Женщину приняли без обычного в таких случаях опросника и выяснения платежеспособности. Такое доверие и неофициальное обращение стало бы неслыханным в любой больнице любого большого города. Но здесь, в сельской глубинке Джорджии, сострадание к человеку превосходило все формальности, связанные с медицинской страховкой.
Однако сейчас, столкнувшись с неумолимой действительностью, Кендал оказалась в полной растерянности. Она все еще не решила окончательно, что делать, что поведать им о себе и куда бежать из этой больницы.
Она не испытывала никакого желания откровенничать с этими людьми и выкладывать им правду. Кендал уже допускала подобные ошибки в прошлом. Всю свою жизнь. Много раз. Прямодушно и беззаботно. Но лгать полицейскому – это уже весьма серьезное дело. Так далеко она еще никогда не заходила.
Мгновенно поникнув, она стала массировать виски, раздумывая, не попросить ли у медсестры что-нибудь болеутоляющее, чтобы устранить ноющую боль в голове.
– Мое имя? – переспросила она полицейского, надеясь, что ее чудесным образом осенит. – Или имя той женщины, что умерла в машине?
– Давайте начнем с вас?
На какую-то долю секунды она задержала свое дыхание, а затем тихо выдавила:
– Кендал.
– Так, – протянул он. – К-е-н-д-а-л. Полицейский записал имя по слогам.
Она молча кивнула.
– Хорошо, миссис Кендал. А погибшую тоже так звали?
– Нет. Кендал это…
Прежде чем она попыталась исправить ошибку полицейского, штора, гремя металлическими кольцами, раздвинулась, и в комнату вошел доктор.
Сердце Кендал судорожно сжалось.
– Как он там? – взволнованно спросила она, затаив дыхание.
Доктор в ответ лишь ухмыльнулся:
– Жив, благодаря вам.
– Он уже пришел в себя? Говорил что-нибудь! Что он вам сказал?
– Может, вы желаете взглянуть на него?
– Я… думаю, да, хочу.
– Эй, доктор, секундочку, – перебил его полицейский. – Мне надо задать ей несколько вопросов, – продолжил он жалобно. – Полным-полно всяких важных формальностей. Неужели вы не в курсе?
– Подождать нельзя, что ли? Она расстроена, а я не могу ей прописать ничего успокоительного, поскольку она кормит грудью.
Полицейский перевел взгляд с ребенка на Кендал и покраснел, как перезревший помидор:
– Ну, ладно, – сказал он наконец. – Понятно, что она должна отдохнуть. Но это все равно придется сделать.
– Конечно, конечно, – охотно согласился доктор.
Медсестра приняла безмятежно спящего Кевина из рук Кендал.
– Этому малышу найдется уютное местечко в комнате медсестер. Не волнуйтесь, ступайте с доктором.
Заместитель шерифа, переминаясь с ноги на ногу, нервно мял в руках форменную шляпу: