— Господин генерал так хочет нас посадить, что просто невозможно отказаться.
Южин уселся в кресло, Алексинский и Петр расположились на диване.
— А вы чего! — спросил генерал у профессора. — Садитесь же…
Ректор поблагодарил, однако в свое кресло за письменным столом пропустил генерала, сам же пристроился на стоявшем одиноко стуле. Можно было подумать, что именно он основной виновник случившегося.
Генерал чувствовал себя неловко, и Михаил понимал это. Как разговаривать с этими людьми? Он привык повелевать, командовать, а тут… Нет, не просто ему начать разговор.
Генерал перекладывал без толку бумаги на столе, зачем-то вертел в руках телефонный шнур…
— Ну, я понимаю, рабочие, — начал наконец он. — Им терять нечего. Но вы… вы… Дети почтенных родителей, сами образованные, интеллигентные люди. Вот по-французски изъясняетесь.
— Не теряйте времени, генерал, — резко перебил его Васильев. — Не здесь выяснять, в чем интеллигентность, а в чем варварство.
— Ну, ну… Так, значит, к делу. Вы боитесь, что вас арестуют и даже обыщут, хотя… Ну ладно. Мы обещаем вам, что ничего такого не случится. Не бойтесь.
— Мы не боимся, господин генерал. Профессор Мануйлов понял нас более точно. Мы не хотим крови и разрушений. Может быть, на него подействовало то, что он видел наши бомбы.
Помощника градоначальника передернуло; он стал пунцовым и не смог скрыть своего гнева.
— Вот именно разрушений, — пролепетал ректор. Генерал взял себя в руки, хотя стоило это ему немалых усилий.
— Хорошо, мы не будем вас обыскивать. Вы выйдете из здания и разойдетесь; куда захотите. Но наши требования вы тоже должны принять.
— Какие же? — спросил Васильев.
— Прежде всего, мы сами укажем вам, в каком направлении идти. Во-вторых, никаких песен и, как это у вас называется, лозунгов… И в-третьих, небольшими группами. Не длинной колонной, а группами…
— Я понял вас, генерал. Продолжайте.
— Ну вот, пожалуй, и все.
Южин смотрел ему в глаза и думал: ловушка или вынужденный компромисс? Что они боятся этой массы — несомненно: ни песен, ни лозунгов, ни общей колонны… А может быть, есть еще какая-то причина уладить дело миром? Михаилу казалось, что генерал чего-то недоговаривает, что вертится у него на языке какая-то новость, которую он не может огласить.
— У меня вопрос: когда мы пойдем, уберете ли вы жандармов, полицию, войска? Вам господин ректор передал это наше требование?
— Да, господин градоначальник согласился. За исключением небольшого отряда драгун.
— А это еще зачем?
— Для охраны. Сами понимаете, вы вызвали своими действиями гнев народный. Как бы народ…
— Народ? — Южин рассмеялся. — Из Охотного ряда или из Марьиной рощи? С этим «народом» мы сами справились бы. Но если вы настаиваете…
— Д-да, — поспешил подтвердить генерал, — Градоначальник настаивает на этом.
— Хорошо.
Улыбка исчезла с лица Алексинского, — значит, он не согласен. Петр тоже недоуменно посмотрел на Михаила, Но он взглядом успокоил их.
— Хорошо, — повторил он. — Если градоначальник настаивает, как не уважить. Но небольшая уступка со стороны градоначальника… Взаимная, так сказать. Он пойдет вместе с нами до тех пор, пока последний студент в полной безопасности не отправится своей дорогой.
— Кто пойдет с вами? — не понял генерал.
— Господин градоначальник, ваше превосходительство, — членораздельно ответил Южин.
Ректор едва не упал со стула, вызвав совсем некстати смех у Петра. Алексинский с удивлением посмотрел на Южина: такого хода он не ожидал. А генерал замолк, словно проглотил преострую перчи ну.
— Вы… вы… — наконец выдохнул он, — понимаете, что говорите?
— Мне повторить? — спокойно спросил Южин. — Впрочем, я вижу — вы достаточно хорошо всё поняли.
— Да как вы смеете!
— Ну, генерал, этого я от вас не ожидал, — сказал с достоинством Южин. — Вы — и вдруг такой неубедительный довод: как мы смеем. Да раз посмели, значит, смеем, значит, имеем право.
— Откуда вы знаете… про свое право? — с ноткой испуга спросил генерал, и Южин снова почувствовал, что он что-то скрывает.
— Мы его уже завоевали, если вы сейчас вынуждены разговаривать с нами. Мой довод логичнее, не правда ли?
— Но поймите, сам градоначальник… Градо-на-чаль-ник…
— Не надо, — оборвал Южин. — Для вас он фигура, а для нас… Словом, это — паше требование. Без такой гарантии мы остаемся в университете.
— Но ведь я… Мне нужно доложить.