— Что с тобой? — спросил Васильев.
После некоторого колебания Ванюша все рассказал.
— Ну, знаешь, я от тебя этого не ожидал. Сейчас же пойдем к нам и там во всем разберемся.
Ваня не сопротивлялся.
Впервые он не отказался от угощения Марии Андреевны и как будто бы даже повеселел.
— А я думал, что умру, только не знал, как мне умереть, — сказал он простодушно. — От голода умирать очень мучительно.
Михаил Иванович собрался было поговорить с мальчиком по душам, но тут пожаловал сам Банников-отец. Он поздоровался и, терзая в руках фуражку, сказал сыну:
— Иван, пойдем домой. Что людям-то надоедать.
— Ну зачем вы так, — перебила его Мария Андреевна. — Мы всегда рады Ванюше.
— За доброе слово спасибо вам, но у него свой дом есть. Пойдем, сын, чай мы не чужие. Разберемся сами. Я тебя обидел, я тебя и пожалею… Хорошо, хорошо. Пускай по-твоему будет. Жалости не хочешь? Так я тебя понимаю. Так это не я тебя обидел, а водка проклятая. Что ты хочешь услышать от меня? Скажи — я исполню. Ваня вдруг чего-то испугался.
— Нет, нет, — заторопился он. — Ничего не надо. Пойдем домой. — Он был бледен, у него дрожали губы.
Когда Банниковы ушли, Мария Андреевна сказала, думая о Ванюше:
— Какая тонкая и какая ранимая натура!
— Да, трудновато ему придется в этой жизни.
Назавтра, будто ничего не случилось, Ванюша пришел к Васильевым и рассказал о том, что в Красный Яр приехал какой-то студент из армян и что зовут этого студента Ашот. Он очень интересовался учителем Васильевым.
Васильевы переглянулись, и Мария поняла мужа. Выяснив, где остановился Ашот, она сразу же отправилась к нему.
— А разве вы не присяжный поверенный? — спросил Иван.
— Да. Но я еще и учитель.
Как же вымахал этот недавний гимназист! Словно подсолнух на солнце. По-прежнему отливала перламутровым блеском его черная шевелюра, по-прежнему светились любопытные, влюбленные в жизнь глаза.
После гимназии Ашот поступил в университет, и именно на юридический факультет. Михаил Иванович рассказал, как необычно получил он юридическое образование, как стал присяжным поверенным, и Ашот не без нотки зависти заметил:
— Легко вам науки даются…
— Легко? Я их, друг мой, всю жизнь штудирую… А экзамен выдержать, согласись, дело формальное…
Много новостей узнал от Ашота Васильев. Мария видела, как загорелись глаза мужа, с какой жадностью поглощал он все, что рассказывал Анют. Нет, не свернул юноша с пути революционной борьбы, ссылка в здешние места тому свидетельство. В университете он близко сошелся с большевиками, принял участие в конференции по созыву очередного съезда и был арестован вместе с другими делегатами.
Баку Ашот не навещал уже три года, и сведения его для Михаила Ивановича были не новыми. Зато за короткое время пребывания в Красном Яре он успел узнать многое: и то, что библиотека здесь никчемная, городские заправилы отдали ее на попечение владельцу трактира, и то, что местный пристав — человек более или менее покладистый, что местный любительский кружок драматического искусства собирается поставить спектакль «Дети Ванюшина».
— Кто же им руководит? — спросила Мария.
— Я, — ответил Ашот.
— Ого! — вырвалось у Васильева. — Ведь это сложно.
— Зато важно. Дикие нравы красноярских купцов известны широко. Обирают бедных рыболовов нещадно. Может, вы поможете мне, Михаил Иванович? Помню, вы о театре даже статьи писали… А вместе с вами мы бы такой спектакль закатили…
— Подумаю, — ответил Михаил. — В этом есть что-то заманчивое.
О ссыльных Ашот говорил сдержанно; здесь, в Красном Яре, соратников по борьбе не оказалось. Зато об астраханских ссыльных ему было известно немало.
Ашот сказал:
— Здесь, в Астрахани, Нариманов.
Михаил Иванович еще с бакинских времен хорошо знал Нариманова, автора известного романа «Бахадур и Сона», пьесы «Надир-шах» и многих других произведений.
Нариман-бек, как называли его мусульмане, уже немолодой человек (шел ему тогда четвертый десяток), был студентом медицинского факультета в Одессе. И в то же время уже известным литератором.
Роман «Бахадур и Сона», написанный в конце прошлого века, свидетельствовал о прогрессивных взглядах Нариманова: трагедия азербайджанского юноши Бахадура и армянской девушки Соны, разлученных националистическими предрассудками родителей, была написана ярко и страстно. Привлекало в этой книге то, что ее герой — студент Бахадур — не пассивная жертва национальной вражды, он борется против нее, он стремится разорвать ее ужасные цепи.