Так всё разбросано, неприбранным лежало. Юля не удержалась и одно колечко примеряла. Тонкое такое и камушек бирюзовый, маленький совсем.
А тут как на грех фрау Клотц заглянула, что Юля своим пальцем в кольце любуется. Разоралась-то, божечки! Du hast kein Recht! Всё-всё пересчитала и заперла в шкафчик. Gemeiner Schurke!
Потом Юля уборку закончила и вышла, а в коридоре Отто стоит. Вот всегда так тихо подкрадётся…
За окном уже черным-черно, тую не различить от ночи. Юля подошла к шкафчику и переоделась ко сну, а обернулась выключить лампу на столе и — сердце оборвалось. Отто стоит.
Он раскрыл свою сжатую ладонь, на которой лежало колечко с камушком:
— Я заявлю в полицию, что ты его украла и тебя отправят на восток, в лагерь в Польше.
Иногда по воскресеньям Юля встречалась со своей подругой Валей, их привезли в одном вагоне, но Валя попала на завод радиодеталей в Лиренфелде. Она рассказывала Юле что такое лагерь в Польше с газовыми камерами и толстыми трубами крематория для изготовления сельскохозяйственных удобрений из людских трупов.
У Юли пересохло во рту и задрожали ноги.
— Фрау Клотц видела как ты пыталась украсть его в первый раз или же…
Он поднял вторую руку и охватил пальцами левую грудь Юли.
Она ничего не ответила, а подошла к столу и выключила лампу. Снаружи поплыли тягучие мерные удары колокола…
Юля сняла трусы и легла в койку, подумала «та на уже! шоб ты подавился», хотя ей было страшно.
Одно дело смотреть на это у коз тётки Мотри или как Джульбарс Юрка чихвостит приблудную сучку, а тут — тебя, да ещё первый раз. И она отвернула голову, чтобы смотреть на стенку не видную за темнотой.
Он закатал её ночнушку аж до горла и лапал её груди, а сам лежал сверху и трусился своим голым телом.
Юля задышала чаще и зажала в ладонях простыню, подтянула ноги, упёрла пятки в матрас и растулила свою разсоху пошире, чтоб — та на уже, вражина, фашист проклятый!.
Но он теребил у ней там, тёр пальцами и ещё чем-то и дрожал дальше, а оно не лезло, а он всё втискивал и кряхтел ей на ухо. Щупал её бёдра, катался по ней туда-сюда, но, хоть она не стискивалась, не входило в неё там, как от Джульбарса в сучку или в тех коз у тётки Мотри…
Он всхлипнул, соступил на пол и сказал «шайзе!». Собрал свою одежду и босиком ушёл в тёмный коридор большого дома.
«Так ото й все?» — подумала она на Украинском…
* * *
Пазлик # 13: Ежедневие Мозгоделия
— Слышь, Игорь, а ты по национальности кто есть?
— Буряты мы однако.
— Бурят или Бирибиджанец?
— Буряты мы однако.
— Звучишь убедительно. Да тут вот дедукция на дыбы прёт: провозглашаешься Бурятом, а к нам, Удмуртам, примазаться хочешь. Это как так получается, а? Тебе Ханты-Мансийцев мало или что?
— А мне в школе АнглЯз тоже Армянин преподавал однако. Вот такой мужик!
(Показывает тхюмб-юп с помощью большого пальца.)
— Что значит “тоже”? Давай-ка легче на поворотах, брат Бурят, нам тут инсинуаций и гнилых аллюзий не шибко нада. Тоже мне! Ему АнглЯз — “тоже”!
(Нерсес Саркисович — Удмурт в четвёртом поколении, беспримесно. Откуда у него — при такой чистопородной педигрее — настолько антикварное имя-отчество ведает один лишь Бог или Аллах, или по очереди, ну и не будем также исключать пару-другую шаманов — им бубны чего только не набубнят после грибов правильной ориентации).
— А вот скажи-ка ты мне, Бурят из краёв восходящего солнца, как по АнглЯзу будет “доброе утро”?
— Барев цес.
— Славно шпрехаешь, ынкер! А как будет “Лондон ис тхе цапитал оф Греат Бритаин”?
— Шат барев.
— Да работа педагога налицо. Выпукло. Ну ладно, посиди-ка пока что.
(Нерсес Саркисович снимает трубку горячей линии со своей секретаршей Шурочкой, что сидит в предбаннике перед его кабинетом «Главный редактор “ЖПМНПъ”»)
— Шурочка, а ну ж покличь мени ты всих отых дивчин та хлопцев до кабинету, раз уж на то пошло, летучку им тут устрою.
(Он поклал трубку вспять, шоб уже не мешать Шурочке обзванивать всю тую шатию газетной редакции.
Эти тараканы и сверчки идти, канечно же, не хочут, знаючи из чего она состоит и чего им предстоит на летучке на этой самой. Однако, коль назвался груздем в платёжной ведомости “ЖПМНПъ”, изволь слезать с шестка повседневно рутинной суходрочки и бреди к Нерсесу на предмет групповой дойки “материала” из стерильно бесплодных — на год вперёд выжатых насухо — доек сотрудников…