Они сходили на сеанс, где Саша вёл себя вполне пристойно, когда пару раз сняла его ладонь у себя с коленей. А потом он проводил её домой.
Шёл рядом с аккуратной степенностью и сдержанной жестикуляцией уверенного в себе победителя в турнире института по Русским шашкам, с серьёзностью о чём-то рассуждал, собачка зиппера спортивной куртки побалтывалась под подбородком, элегантно обтянув шею типа как воротничком стоечкой.
А Инна мучилась и переживала, что сейчас придётся пройти вдоль здания общаги, где ходят знакомые студенты, а он ростом ниже неё, хоть и на толстых каблуках, а они подумают: «Ну просто Дама с Собачкой» (возможно их знакомство состоялось после обзорной лекции о творчестве А. П. Чехова).
И опять пошли пустые вечера между чёрно-белым телевизором и газетной перегородкой папы в его синих спортивных штанах по дому.
Потом Инна как-то сдружилась со своей одногруппницей Верой, вернее та сдружилась с ней.
Черноволосая и статная Вера была инициативной и бойкой дочерью номенклатурного работника райцентра в той же области, за 60 километров по шоссе, и где-то в марте Инна съездила к ней в гости.
Добротная хата и во дворе асфальт.
Через день-два Вера сказала — зачем ждать утреннего автобуса? Пусть Инна позвонит по их телефону в город и вызовет Самика с его «волгой», чтобы подвёз обратно.
Однажды в ресторане гостиницы «Чайка» она у Инны спрашивала, кто это ей кивает из дальнего угла. Инна сказала, что это директор ДЮСШ, а остальное Вера сама разузнала — город-то маленький…
Инна долго не соглашалась, да и номера не знала, но у Веры оказался номер, который она сама и набрала.
Самик был очень удивлён и обрадован, сказал, что выезжает и спросил, как найти её в райцентре и Вера тут же подсказала улицу и дом.
Буквально через час белая «волга» затормозила у ворот. Девушки вышли. Вера с сумкой продуктов, что её мать собрала ей до следующего приезда.
Водитель сумку положил в багажник, студентки сели сзади и они выехали разгоняя фарами вечернюю темноту.
Так вот и ехали себе, болтали, Самик поддерживал разговор обернувшись с переднего сиденья, с Верой в основном, а его боксёр рулил, покуда не свернул в лес рядом с шоссейкой.
Вера стала шутить, что похищаться не уславливались, а Самик ответил, что и машине нужен передых.
Он достал бутылку шампанского из бардачка, конфеты и перешёл на заднее сиденье, а Вера на его место рядом с водителем, который всё молчал, но вместо себя включил радиоприёмник, негромко так. И он сумел открыть шампанское без всяких брызгов и хлопков.
Инна не стала пить, а Вера не отказалась и всё хихикала пока водитель трогал её грудь.
Самик тоже положил руку на колени Инны, но слишком не наглел, они просто сидели откинувшись назад.
Потом водитель, там впереди, наверно, слишком ущипнул или полез не куда надо и Вера вскрикнула: «Ты что сдурел? Пусти!»
Водитель не пускал, а Вера отбивалась. Инне стало страшно и она выпрыгнула из машины, и убежала в лес.
Вокруг темно, не видно ничего, она бежала, дождь моросил, а голые кусты цеплялись ей за плащ и Самик вслед кричал: «Инна, вернись!»
Она не вернулась, а бежала сколько было сил. Потом остановилась, задыхаясь, совсем одна, посреди леса и слушала как бьётся её сердце.
Но он её нашёл даже в темноте, встал на колени перед нею и деревом за её спиной, целовал руки:
— Инночка, да что ты! Как ты могла подумать? Тебя я не обижу! Никогда! Ты — не такая!
Потом отвёл её к машине и поехали дальше, уже без разговоров. До города оставалось минут десять.
Сначала завезли Веру в общежитие — водитель занёс сумку в вестибюль, а оттуда к дому Инны.
Назавтра Вера в институт не пришла, но посреди первой пары вызвала Инну через кого-то в туалет.
Туалеты в Старом Корпусе просторны, направо от входа на стене большое зеркало чуть ли не в полный рост, а за ним вдоль стены белые раковины с кранами до следующего зала, где кабинки.
В старинных арочных окнах напротив кранов сияло солнце и Вера ждала её в очках противосолнечных, больших и чёрных.
— Ну как ты, целка? — спросила она Инну, когда та вошла. А потом сдёрнула очки и показала припудренный синяк под правым глазом и рассказала, что боксёр насиловал её сзади, под дождём, опрокинув животом на капот «волги». И туда, и туда.