По пути в Эр-Рияд самолет, на котором я летел, остановился в Дахране на побережье Персидского залива в Саудовской Аравии, главной базе военно-воздушных сил коалиции. Там я впервые осознал всю мощь сил, направленных против Саддама. Если мне и нужны были какие-то доказательства, чтобы убедиться в том, что американцы серьезно относятся к этой войне, то их можно было обнаружить в Дахране. На этом огромном аэродроме ряды вертолетов и военных самолетов тянулись буквально на мили, многие из них все еще были покрыты смазкой под защитным слоем коричневой бумаги.
Между тем, мы находились на базе «Виктор» с четырьмя двухвинтовыми вертолетами «Чинук» Королевских ВВС, одним легким вертолетом «Газель» армейской авиации и тремя транспортными самолетами C-130. В отличие от этого, огневая мощь коалиции, сосредоточенной в Дахране, была невероятной, туда постоянно прибывали волны новых самолетов. Когда Шварцкопф сказал, что рассматривает эту операцию как воздушную войну, то он явно имел в виду именно то, что говорил.
В Эр-Рияде штабы американских и британских войск размещались в офисном здании, которое саудовцы выделили исключительно для использования союзниками. Конечно, не роскошное, но вполне подходящее для своей цели, оно находилось в оживленном центре города. На входе всех входящих и выходящих проверяли американские морские пехотинцы и британская военная полиция. Меня пропустили, и людей, с которыми мне нужно было встретиться, я нашел на одном из верхних этажей. Это место стало моим домом на следующие два дня, пока мы решали, как лучше распределить грузы. В итоге было решено, что каждым рейсом будут перебрасываться три машины и люди, которые будут их использовать, со всем своим снаряжением, и что мы постараемся, чтобы три C-130 работали в непрерывном челночном режиме. Конечно, такое необходимо было согласовывать с летчиками, летавшими в рамках своего графика, так как я выяснил, что им не разрешалось летать более восьми часов без необходимого отдыха между ними — даже в военное время.
Планировщикам ВВС я заявил, что считаю это совершенно неразумным; в конце концов, нашим парням приходилось обходиться без сна, иногда по несколько дней подряд, преследуя врага глубоко за линией фронта. Как сказал мне в ответ один остряк из Королевских ВВС, в этом то и заключалась наша проблема.
— В следующий раз работайте чуть усерднее в школе и сдавайте экзамены, и тогда вы сможете поступить в ВВС, — был его единственный совет.
— Ну если это тот уровень юмора, который соответствует подобной работе, то лучше я останусь на своем месте, — ответил я. — По крайней мере, мы можем смеяться, пусть даже над вами, прославленными таксистами.
Но все это было добродушно, и оба представителя ВВС оказались хорошими профессионалами, которые очень помогли.
Когда до отправки на передовую оперативную базу оставалось меньше недели, командир попросил меня прилететь в учебный лагерь Полка в пустыне и проследить за работой эскадрона «А». В течение трех месяцев до нашей переброски в Персидский залив парни являлись дежурной группой СП, поэтому у них, в отличие от трех других эскадронов, не было возможности пройти специальную подготовку по ведению боевых действий в пустыне. Однако они одними из первых покинули Херефорд 27-го декабря и по прибытии в Абу-Даби были переведены непосредственно в тренировочный лагерь.
Лагерь находился в сорока минутах полета на вертолете от базы «Виктор». В «Газеле» мест для сидения не больше, чем в спортивном автомобиле, и кроме летчика, в ней могут находиться четыре человека без снаряжения или всего два человека со снаряжением. Но в тот день для меня это не имело никакого значения, поскольку я был единственным пассажиром, а значит передвигался с редким комфортом.
Период подготовки эскадрона близился к концу, и в преддверии выезда парни готовили свои машины — возможно, для немедленной отправки в Ирак. Моральный дух казался высоким, а бойцы находились в отличной форме. Было ясно, что эскадрон теперь представлял собой хорошо обученные и высоко мотивированные боевые силы пустыни. В преддверии предстоящих операций он уже был разделен на два полуэскадрона, каждый из которых делился на два разведывательных отряда: Альфа-10/Альфа-20, и Альфа-30/Альфа-40. Между двумя основными разведотрядами были разделены четыре роты эскадрона — горная, лодочная, мобильная и авиадесантная. В «20-ке» находилась по половине мобильной и авиадесантной роты и вся горная рота, а в «40-ке» — вторые половины мобильной и авиадесантной роты и вся лодочная рота.