На хвостовой рампе «Чинука» я приостановился и осмотрелся. Сцена была впечатляющая. Два больших ротора уже вращались и мерцали, серебрясь в ярком лунном свете. Небо было ясным, ночь сухой, но люто холодной. В тот день мы услышали от метеорологов, что это была самая холодная зима, когда-либо зарегистрированная в Ираке. Возможно, им следовало предупредить тех ослов из разведки в Великобритании, которые проинформировали нас, что ожидается мягкая, даже теплая погода. В результате этого совета многие ребята даже не потрудились взять с собой спальные мешки.
Тем не менее, я знал, что, по крайней мере, один аспект моего прибытия несказанно развеселит парней из «Альфа-10/-20». После значительного нажима со стороны командира и меня, полковой квартирмейстер исследовал местные базары или рынки и сумел своими скользкими ладошками добыть добротный запас бурнусов, арабской верней одежды из козьей шерсти, известной нам как «бедỳ» или «одежда Аль-Джуф». От них воняло чуть более чем немного, и они были не слишком элегантны, но зато в них было удивительно тепло — а это было все, что имело значение для людей.
Я сделал всего несколько шагов по трапу, когда почувствовал, что меня дергают за лямку моей РПС — ремня, который проходит через плечо, чтобы поддерживать вес снаряжения на поясе. Это был командир. Когда я повернулся, он обнял меня за плечи и, наклонившись вперед, прокричал мне в ухо, перекрывая шум двигателей:
— То, что я сделал, — это впервые. Чего он не выдержит, так это крупного боестолкновения в первые двадцать четыре часа.
Его едва было слышно, но даже в этом случае я знал, что он говорит мне самым деликатным образом:
— Не делай глупостей, потому что в данный момент моя голова лежит на плахе.
Я ответил ему, как надеялся, ободряющим кивком, и крикнул:
— Хорошо, Босс, — и пошел вверх по трапу, сосредоточившись и сильно скрестив пальцы.
При максимальной нагрузке «Чинук» может перевозить почти пятнадцать тонн груза, а в этом вылете его способности были использованы по максимуму, поскольку вертолет брал достаточно топлива, воды, пайков, боеприпасов и другого снаряжения для пополнения запасов двух полуэскадронов «Альфа» в полевых условиях. Помимо наличия экипажа из трех человек, обнадеживающим также было то, что капрал Королевских ВВС закрепил впереди на штыревом кронштейне пулемет на случай, если во время посадки нас будет ждать вражеская приемная комиссия. На борту находились только борттехник ВВС, я и два сержанта САС, которые летели по моему приказу. Они должны были помочь выгрузить снаряжение на посадочной площадке, но главной причиной их присутствия на борту было оказание мне помощи в случае возникновения неприятностей с командиром эскадрона.
Я подождал, пока мы поднимемся в воздух, и рассказал им, что происходит — я летел, чтобы принять командование над «Альфа Один Ноль». Они были ошеломлены — «ошарашены», если быть точнее — моим заявлением еще более, чем был ошеломлен я, когда впервые услышал об этом от командира. У них отвалились челюсти, и парни явно испытывали трудности с тем, чтобы заставить свой мозг осознать услышанную ими информацию.
— Ты шутишь, Билли, — наконец смог произнести один из них. — Мы думали, что ты просто едешь с нами.
Это вызвало у меня несколько циничный смех.
— Неужели вы всерьез полагаете, что я настолько глуп, чтобы забраться на борт этой штуки по собственной воле без веской причины? — спросил я их. — Возможно, вы оба достаточно недалеки, чтобы сделать это, но только не я.
На мгновение пристально посмотрев на них, я все еще обдумывал, что может произойти, когда мы доберемся до патруля. После этого я отдал им указания. Когда мы приземлимся, они должны были ждать на вертолете или поблизости от него и быть готовыми действовать по моему сигналу. Я вновь сделал паузу, а затем выдал:
— Если я решу, что это необходимо, вы должны физически задержать командира эскадрона «А» и посадить его на борт вертолета, используя любую силу, какая потребуется, независимо от того, что он делает или говорит!
На этот раз шок почти сразил их наповал. Я выждал несколько мгновений, чтобы они как следует осознали услышанное, а затем добавил:
— И еще, — сержанты застыли, ожидая дальнейших откровений. — Когда вернетесь, не трезвоньте об этом на весь лагерь.