Завершая радиопередачу на более позитивной ноте, штаб также проинформировал меня о реакции в Лондоне на решение отправить меня в бой. Директор Сил специального назначения, очень веселый бригадный генерал, отказался верить отчету, предоставленному ему дежурным офицером в оперативном отделе в Лондоне. Директор был настоящим героем, веселым и жизнерадостным человеком, и одновременно очень общительным и чрезвычайно приятным собеседником.
— Вы, должно быть, шутите?! — это был его первый комментарий офицеру оперативного отдела. — Задача полкового сержант-майора на войне — это боеприпасы и военнопленные. О чем, черт возьми, вы говорите?
Насколько я понял, когда его офицер стал настаивать на том, что меня действительно отправили в Ирак, чтобы я возглавил патруль, директор сказал ему:
— Не будьте таким идиотом. Полковые сержант-майоры не воюют в военное время, само предположение об этом возмутительно. Это либо так, либо они все там посходили с ума.
В конце концов, потребовался специальный ответ из Аль-Джуфа, чтобы убедить его в том, что я не нянчусь с боеприпасами в Саудовской Аравии, а веду патруль «Альфа Один Ноль» в тыл врага.
По радио я также узнал, что наш стремительный 160-километровый ночной рывок в определенной степени снизил давление на командира, поскольку это уже начало оправдывать его решение сменить первоначального командира патруля мной. В основном это давление исходило от заместителя директора в Эр-Рияде, который временами вел себя как капризный начальник, периодически вмешиваясь и критикуя, но не всегда предлагая конструктивные варианты.
Однако, насколько мне — и многим другим — было известно, какое бы давление ни пытался оказывать заместитель директора, у нас был командир, который блестяще справлялся со своими обязанностями в очень сложных обстоятельствах. Он не дрогнул даже под сильным давлением; только в ту ночь он потерял связь с двадцатью тремя своими людьми, но просто продолжал действовать, как и положено воинскому начальнику. Его любили во всем Полку, и одновременно уважали — что далеко не всегда одно и то же. Наш командир старался общаться со своими людьми, старался узнать их по имени, понять их личные качества. Доверившись мне, он сделал мужественный поступок, и я был полон решимости не подвести его. Мне было все равно, насколько сложным может оказаться задание, но я собирался сделать все возможное, чтобы справиться с ним.
Тем не менее, одной из моих первых обязанностей были люди, находящиеся под моим непосредственным командованием. Они имели право знать некоторые новости, которые я получил, и было бы справедливо, если бы они узнали, что некоторые из их друзей и сослуживцев пропали без вести, и что Полк уже понес по крайней мере одну потерю. Поэтому рано утром того же дня я созвал т. н. группу «К» — командирскую группу, в данном случае это было совещание для всех командиров машин — и ввел их в курс полковых новостей. Когда я изложил голые факты, касающиеся стычки патруля эскадрона «D» с противником, их лица помрачнели.
Слушать такое было не очень приятно. Известно, что один из солдат этого патруля был ранен в живот и пропал без вести вместе с шестью другими бойцами, которые отделились от основного подразделения во время боя, который, — даже с учетом той скудной информации, которую я получил, — выглядел так, как будто он был довольно ожесточенным. На данный момент сообщений о других потерях не было, но во время боя одна машина была полностью уничтожена, а вторая сильно повреждена. По мере того, как до некоторых из моих подчиненных доходили новости, они начали выглядеть очень расстроенными. Раздалось несколько стонов и сочувствующих восклицаний.
— Но это не была игра в одни ворота, — сообщил я им. — Нашим ребятам также удалось задать трепку людям Саддама. — Они оживились, и я продолжил: — Во вражеском отряде было сорок иракцев, и наш патруль убил десять из них, остальных ранил, уничтожил три машины и в конце концов разогнал противника.
Это значительно подняло боевой дух командиров моих машин, и я решил воспользоваться возможностью напомнить им о замысле нашей собственной операции.
— Наша задача, во-первых, обнаружить и уничтожить пусковые установки «Скадов» и их стартовые площадки. Во-вторых, собрать разведывательную информацию. И в-третьих, предпринять наступательные действия, что означает борьбу с любыми вражескими силами или вражескими объектами, с которыми мы встретимся.