Последние слова вызвали благодарную ухмылку на лицах большинства из них, последовал хор избитых предложений о соответствующих мерах, которые мы можем предпринять против всех иракских войск, которые нам попадутся.
Я дал всем время выговориться, а затем попросил их замолчать.
— Сегодня вечером мы отправимся на север еще на пятьдесят километров, — сказал я. — Это означает, что утром наша дневка окажется в центре всех наших действий. Я намерен пробыть там тридцать шесть часов, что даст вам всем возможность отдохнуть. Также начнем с пешего патрулирования, что даст вам возможность лучше сориентироваться на местности. Сегодня днем мы снова выдвигаемся в семнадцать ноль ноль, так что давайте-ка начнем собирать вещи.
Казалось, что уже второй день подряд мы собираемся начать наш ночной переход в позитивном настроении. Люди жаждали драки, несколько из них подошли ко мне, чтобы спросить, когда же начнутся какие-нибудь активные действия.
— Не волнуйтесь, это произойдет довольно скоро, — ответил я им. Они, конечно, выглядели воодушевленными, но, наблюдая, как они расходятся к своим машинам, я отчетливо сознавал, что почти никого из них не знаю.
А вот с двумя другими членами экипажа моего «сто десятого» мне пришлось познакомиться поближе. Как я уже говорил, Маггер был идеальным водителем, молчаливым и спокойным солдатом, с которым все хорошо ладили и о котором никто не мог сказать ни одного плохого слова. У него не было сильного акцента или каких-либо примечательных привычек или особенностей — ну кроме своего размера, — он был просто солидным, надежным и порядочным воином с отличным чувством юмора. Если он не мог сказать о человеке что-то хорошее, то он вообще ничего о нем не говорил. За все время, что я его знал, я ни разу не слышал, чтобы он кого-то охаивал.
Однако Маггер по-настоящему раскрылся именно в роли подрывника, потому что как только в его руках оказывалась взрывчатка, он становился как одержимый. При малейшем намеке на то, что есть что-то, что нужно взорвать, его глаза загорались, а на лице от уха до уха растекалась ухмылка, и чем больше предполагался потенциальный взрыв, тем счастливее становился Маггер. На самом деле я никогда не знал никакого другого солдата, настолько погруженного в свою работу, и было замечательно наблюдать за тем преображением, которое происходило с ним всякий раз, когда его пальцы соприкасались с пластичной взрывчаткой, взрывателями, детонаторами, таймерами, минами и другими инструментами его смертоносного ремесла.
Третий человек, находившийся на борту нашего «Ленд Ровера», Гарри, мой связист и пулеметчик машины, тоже был человеком спокойным. Он выглядел так, как будто ему нужно хорошо питаться не менее шести раз в день, чтобы набрать вес, но, вопреки своему внешнему виду, Гарри был невероятно подтянутым и выносливым, а также превосходным бегуном на длинные дистанции. Помимо того, что он был опытным связистом и первоклассным солдатом, мне нравилось иметь Гарри на борту, потому что он с удовольствием ел только галеты и бекон-гриль. Последний, который поставлялся в маленьких жестянках, представлял собой субстанцию, напоминавшую мясо для ланча, которая, будучи обжаренной, по вкусу напоминала бекон. Гарри любил есть ее холодной и с радостью менял остальные продукты своего пайка на наш бекон-гриль. Поскольку мы с Маггером это мясо ненавидели, мы были очень рады, что он был с нами.
Одним из командиров машин в моей группе, «Альфа Один Ноль», был Дес, штаб-сержант роты, один из немногих военнослужащих эскадрона «А», с которыми я сталкивался до патрулирования. Я знал его как человека, которому можно абсолютно доверять и на которого можно положиться в любой ситуации, а также как человека, не способного говорить мне в лицо одно, а за спиной — другое. Он был среднего телосложения, с очень темным цветом лица, уже начавший терять волосы. Обычно Дес был тихим, если только не злился, и казалось, что мы с ним находимся на одной волне, — возможно, потому, что, как и я, он тоже был бывшим парашютистом. Два военнослужащих патруля, которые написали книги о своем опыте участия в войне в Персидском заливе, описывали Деса как брюзгу, который постоянно ко мне подлизывался. Говорить так о превосходном, позитивном и профессиональном солдате — это не только говорить неправду, но и вести себя крайне несправедливо. Именно благодаря Десу и таким, как он, — а мне еще только предстояло узнать, что большинство других ребят тоже были на одной волне со мной, — наше задание смогло увенчаться успехом.