Пока нас гоняли маршами под проливным дождем, я благодарил Господа, что на дворе стоял август, а не январь, когда валлийские холмы покрыты снегом. Нельзя сказать, что более благоприятные погодные условия как-то мешали инструкторам, поскольку им нравилось ломать кандидатов лично. Один капрал заявил мне: «Ты уйдешь, тебе не удастся пройти отбор». Я вытащил себя из грязи и ответил: «Ни за что! Я остаюсь!» И все шло дальше в том же духе, они снова и снова пытались выжать из нас все соки.
Несмотря на то, что в глубине души инструкторы знали, хорошая у них группа или нет, они все равно продолжали спорить, сколько кандидатов им удастся отсеять. У некоторых ребят с моего отборочного курса не было шансов, и пусть мои слова прозвучат самонадеянно, я знал, что мои шансы выше, чем у других. Я вложил в это мое сердце и душу. Ни одна сволочь не сможет меня сломать. Я даже не рассматривал такой вариант как поражение, и в некоторых отношениях, у меня было небольшое преимущество — я уже прошел парашютно-десантную подготовку.
Неудивительно, что 60 процентов своих бойцов в САС отбирают из рядов Парашютного полка, поскольку десантники, несомненно, проходят суровую закалку. Их собственная подготовка делает подготовленных парашютистов все крепче и крепче, и зачастую, когда другие сдаются, парашютисты по-прежнему в строю, надежные и несокрушимые. Помимо меня из Олдершота пришло еще пять парашютистов — и все мы прошли Отбор.
Когда дошла очередь до последнего этапа отборочного курса, Контрольной недели — самого серьезного испытания для каждого кандидата — нам нужно было совершить шесть марш-бросков, с тяжелыми рюкзаками за спиной, с оружием и в ременно-плечевых системах. Вес рюкзака начинался с 35 фунтов, возрастая ежедневно, и во время последнего марша на выносливость он уже составлял 60 фунтов. Рюкзаки взвешивались перед началом марша, и снова взвешивались после его завершения; иногда, чтобы застать нас врасплох, инструкторы измеряли вес рюкзака посреди маршрута. И если вес рюкзака кандидата оказывался меньше, чем в начале марша — потому что по пути он додумался избавиться от части балласта в виде камней и кирпичей — он вылетал с Отбора, и вылетал немедленно.
Я никогда не пользовался своей флягой. Когда я подходил к ручью, мне казалось проще воспользоваться висящей на поясе кружкой, и разок-другой зачерпнуть из потока. Если мне нужно было помочиться, я старался как можно дальше отойти от ручья, чтобы гарантированно не загрязнять воду. После использования проточной воды у меня никогда не было проблем со здоровьем, и, уж конечно, это было намного лучше, чем милю за милей тащить на РПС дополнительный вес в виде воды во флягах.
Как я уже упоминал, прохождение отборочного курса подчинялось строгим правилам, и никогда они не были столь строгими, как на протяжении Контрольной недели. Никто не давал нам ни малейшей поблажки. К примеру, нам нужно было завершить марш в установленный промежуток времени. Опоздание, даже на несколько секунд, в двух любых маршах означало автоматическое отчисление. Задача еще более осложнялась тем, что никто не говорил нам, сколько отводилось времени на тот или иной марш-бросок, и спустя несколько часов выбывшие самостоятельно, либо отсеянные инструкторами кандидаты, получали «ВВЧ» и дожидались своего поезда для одинокого возвращение к прежнему месту службы. В своем рабочем кабинете, инструкторы улыбались и обводили красным маркером фотоснимок провалившегося кандидата, прикрепленный на стене. Оступишься во время отборочного курса, — и станешь историей. Или даже меньше чем историей, поскольку через двенадцать часов никто и фамилии твоей не вспомнит.
Маршрут двух самых сложных марш проходил через Пен-и-Ван, — устрашающего вида гору, вздымавшуюся на 2908 футов, господствующую высоту Брекон-Биконс, расположенного примерно в тридцати милях к юго-западу от Херефорда горного массива в Уэльсе, где проводится бóльшая часть подготовки САС. Первый из них — обманчиво названный злорадствующими инструкторами марш «От точки к точке» — включает в себя три отдельных восхождения от подножия к вершине, все они считаются одним марш-броском. Все знали, что при прохождении «От точки к точке» нужно было уложиться в шесть часов.
Шесть выматывающих дней, составляющих Контрольную неделю, завершает выворачивающий внутренности 46-мильный марш на выносливость, маршрут которого охватывает бóльшую часть местности, уже знакомой нам по уже предыдущим пешим переходам. И снова нам было известно, что норматив для его завершения составляет двадцать часов, и чтобы уложиться в него, нам нужно было передвигаться вниз по склону холмов медленной трусцой. С 60-фунтовыми рюкзаками за спиной, эти дни превратились для нас в одну сплошную боль и переутомление.